– Летали, – сказала Гаота. – Ты еще не поняла? Мы стоим на этой лестнице. Она обрушилась. И, кажется, уже давно. Иначе бы ее обнаружили. Брайдем говорил, что они исследовали дно пропасти.

– Он случайно нигде не оставил веревки? – скривилась Йора. – Когда это было?

– Думаю, лет двенадцать назад, – ответила Гаота.

– Ясно, – кивнула Йора. – Веревка отменяется. Что будем делать?

– Чтоб мне сдохнуть, – процедила сквозь зубы, подойдя к стене и ощупывая ее, Дина. – Такое ощущение, что часть обрыва просто срезали ножом. Я тут и летом не заберусь! Ухватиться просто не за что! Что мы будем делать?

– Странно, – крикнул Джор, который стоял чуть в отдалении. – Странно, что вы забыли про меня. Вы же еще прошлым вечером говорили, что вам нужен настоящий мужчина. Сильный, смелый и решительный. Или уже нет?

– И как нам это поможет? – посмотрела на него Гаота. – Ты можешь забросить нас наверх? Или умеешь ходить по стене? Или умеешь летать?

– Не, – прищурился Джор, рассматривая стену. – Я не умею летать. И ходить по стенам тоже не умею. Да и забросить наверх вас мне не под силу. Но сегодня с утра, кажется, и в самом деле немного потеплело. Хотя еще и холодно, но уже не так, как вчера. Это важно. И еще я очень люблю сказки. И, кстати, пару недель назад в зале собраний эта новенькая стражница – Фригра – рассказывала одну подходящую. Но мне потребуется ваша помощь!

– Что нужно делать? – спросила Дина. – Как нам поможет это потепление, когда сырость кажется хуже мороза? И как нам помогут эти твои сказки?

– Для начала спрячьте ваши жезлы, – предложил Джор. – А когда я попрошу, будьте готовы положить мне руки на плечи. Помните, как тогда, когда мы исцеляли Тиса? Примерно так.

– Но нас всего трое! – воскликнула Йора.

– Зато вы лучшие, – подмигнул ей Джор и сбросил с плеч мешок.

Гаота следила за этим мальчишкой, который всегда казался ей робким и чуть-чуть неуклюжим, и не могла поверить своим глазам. Нет, он и теперь оставался чуть медлительным и не слишком ловким, но он явно знал, что делает. Для начала он вытащил из мешка сумку с жезлами и, к ужасу Гаоты, начал их жечь под самой стеной. Причем эти замечательные жезлы, некоторые из которых помогли им пройти темные коридоры, горели так, словно были вылеплены из земляного масла или даже из ружейного порошка. А Джор стоял возле этого огня, сдвигал к нему ногой свежий снег, хлопал опаленными ресницам и еще лил в пламя воду из меха, что тоже был в его мешке, хотя огонь от этой воды не гас. И когда все жезлы были сожжены, когда перед Джором обнаружилась теплая и жидкая грязь, образовавшаяся из налетевшего за десятилетия мусора, он достал из кармана белую семечку и сказал, обернувшись к трем подругам, зачарованно смотревшим на него:

– У меня не оказалось в кармане боба, как в той сказке. Бобы и горох мы сортировали с Ориантом на той неделе. Но я попробую справиться с тыквой. Мне кажется, все должно будет получиться. Главное – никому потом про это не рассказывать. Кстати, берите в руки ваши жезлы и прикладывайте их ко мне. Вместе с вашими ладонями. Не волнуйтесь, больше пока никакого огня.

И уже через минуту, когда под ладонями Джора из теплой земли проклюнулись сначала два зеленых листка, а потом полез и толстый мясистый стебель, на глазах обращаясь в древовидный, изогнутый ствол, который тут же начал выбрасывать зеленые усы и лепить их к отвесной стене, Гаота поняла главное – именно Джор и был целью врага. Может быть, из-за этого его умения, которое она сейчас видела собственными глазами, поражаясь и не веря тому, что видит. А скорее всего, из-за чего-то такого большого и важного, что это поразительное умение было лишь его малой частью.

– Помогайте, – тяжело дыша, попросил Джор. – Но не тратьте слишком много сил. Нам еще придется по этому стеблю и забираться наверх! А потом бежать обратно до дома Тида, чтобы не простудиться!

– Не волнуйся, – пообещала ему Дина. – Если надо, мы понесем тебя на себе!

Стебли были слишком большой крепостью. Возможно потому, что они предназначались не для двух потоков учеников, а для шести или семи. Когда не четыре десятка ребятишек будут торопиться на занятия, а четыре сотни или того больше, эти огромные лестницы и холодные коридоры окажутся в самый раз, вот тогда они наполнятся и оживут, а пока что они были слишком просторны и слишком пусты. От любого выкрика под высокими потолками разлеталось и, как могло показаться, минутами гуляло эхо. Впору было пугаться собственных шагов, которые отзвуком прилетали из дальних коридоров и казались шагами кого-то еще. Именно об этом думал Тис, спускаясь в одиночестве по лестнице северной башни, на верхнем ярусе которой он оставил в дверях лекарской добрую Хилу если и не в недоумении, то в изрядной задумчивости.

Он не знал, что должен делать. Ощущение опасности стягивало ему голову невидимым стальным обручем беспомощности, но он все еще не знал, что должен делать. Должен и может. Сейчас ему казалось, что он не может ничего. И именно теперь и там, где он никак не ожидал этого, Тис наткнулся на Брайдика. Кот неторопливо поднимался ему навстречу.

– Ты куда? – с недоумением спросил кота Тис, как будто тот мог ему ответить. – Это вовсе не южная башня. К кому ты идешь в гости? Трапезная в другой стороне. Или тебе нужен твой тезка? – посмотрел на двери класса Брайдема Тис.

Кот при виде Тиса остановился, многозначительно мяукнул и принялся тереться о его ногу. Тис наклонился, погладил Брайдика и пошел было дальше, но, оглянувшись, обнаружил, что кот идет за ним.

– Ладно, – решил Тис, остановился и присел на ступеньку. – Иди сюда. Что тебя беспокоит?

Он взял кота на руки, но тот мяукнул еще раз, и мяукнул таким тоном, что Тис словно не по своей воле шагнул в сумрак. Шагнул прямо там, где сидел, и сразу шагнул довольно глубоко. В мерном гудении двух роев мух, что окружали и его, и кота, и теперь слились над ними в единый сгусток, он увидел страшное – та пакость, которую он снял с Джора и пересадил на кота, начала пробиваться из своего кокона наружу и как будто даже стала вгрызаться в кошачью плоть. Тис махнул рукой, разгоняя мух, и с облегчением понял, что его собственная метка все еще дремлет.

– Прости меня, рыжий, – прошептал он и с удивлением понял, что его становящийся в сумраке глухим голос и здесь разносится гулким эхом. – Кто же мог подумать? Кажется, развязка скоро. А я все еще не знаю, что делать. Знаешь, я, наверное, сейчас попробую снять эту гадость и пересадить ее на себя. Думаю, что несколько часов я выдержу, а там мы что-нибудь придумаем. Должна же быть у этой истории какая-то развязка? А потом… да хоть позовем Фаолу! Согласен?

Кот, что в сумраке обратился в черную тень, на которой продолжали светиться только его глаза, мяукнул, как будто понял, о чем идет речь.

– Тогда немного потерпи, – попросил его Тис и вновь, как и тогда в комнате, подцепил отвратительное существо и начал его осторожно отдирать от животного, раздумывая, чтобы ему предложить – собственную руку или ногу, но не прошло и секунды, как эта пакость словно почувствовала что-то и сама скользнула под куртку Тиса. Скользнула, облизав его локоть, так быстро, что он не успел отдернуть руку.