– Нет, – отозвалась я, чувствуя, что от одного короткого прикосновения завелась не на шутку. – А давай ещё? Только подольше.

– Без проблем, – с некоторым удивлением отозвался Ракх.

Он отвык от ласк, как и я, и действовал слишком осторожно, без прежней страсти, без напора. Не выдержав, я схватила его за голову и сама притянула к себе, чтобы крепко и жадно поцеловать.

– Что ты задумала, малышка Роза?

Я поглубже вдохнула – и рассказала ему обо всём. О своих мучениях, о разговоре с Такрэ, о её разрешении и советах. Ракх поначалу сопротивлялся активно, но мне удалось убедить его, что, если мы не будем усердствовать, ребёнок не пострадает.

– Просто погладить меня, как делал раньше. Поцелуй. Этого хватит.

Нам хватило обоим – десяти, даже пяти минут. И уж как сладко мне спалось после нежных мужских прикосновений, знала только я одна… Правда, даже такая трепетная близость не утолила наш голод – вскоре он прошёл сам. После двадцать пятой недели у меня постепенно начали проявляться разные не слишком приятные симптомы. По ночам стало трудно спать из-за ноющих ног, а ближе к утру у меня могло внезапно свести икры, и я вскрикивала так, что сразу будила Ракха, пока не приучила себя даже в полусонном состоянии натягивать носок, что избавляло от резкой боли, но не помогало до конца избавиться от напряжения. Несмотря на небольшой живот, к тридцатой неделе у меня начала сильно болеть поясница, хотя в целом состояние оставалось хорошим. Я много гуляла, продолжала выращивать растения, цветы и деревья, и была счастлива.

Жизнь в поселении шла своим чередом: приятные дневные заботы, вкусные обеды, дивные тёплые вечера и светлые, серебристо-розовые ночи. Для меня время мчалось, порой замирая и позволяя в деталях запомнить особые мгновения. Я чувствовала, что меняюсь, и Ракх изменялся тоже. Магией он теперь пользовался редко, разве что порой проводил какие-то ритуалы, чтобы прощупать окружающие энергии, или перебирал червяков и взбалтывал тьмушек. У него вошло в привычку садиться возле меня и, положа руку на живот, ожидать пинка или толчка. Чем старше становился малыш, тем более ощутимыми были его движения, и я часто чувствовала, как он икает.

Мы придумывали имена, вместе мастерили кроватку, а я шила из простой хлопковой ткани распашонки и чепчики. Ребёнок должен был родиться осенью, и порой, когда я задумывалась о предстоящих родах, меня охватывал ужас. Ракх и Такрэ внушали мне уверенность, убеждая, что всё пройдёт хорошо, но откуда им было знать наверняка? Больше всего я боялась даже не боли, а того, что с ребёнком что-то произойдёт. А ещё в памяти всплывало, что у мамы с Эли было мало молока. В общем, чем дальше, тем больше страхов у меня появлялось, и справляться с ними становилось всё сложнее.

В Южном Вардаре никогда не случалось холодных зим, (не считая того колдовского мороза, что погубил многие города), а осень здесь была похожа на мою родную – яркую и долгую. После тридцать четвёртой недели мне вдруг остро захотелось поскорее увидеть малыша, и я могла целыми днями что-то мастерить, сажать бесконечное множество семян, или перебирать уже заготовленные вещи. Ракх только посмеивался, помогая мне в любых, даже самых глупых начинаниях.

– Уже скоро, – сказала Такрэ, увидев, во что я превратила дом. – Постарайся больше отдыхать.

– Не получается. Я даже во сне что-нибудь шью или чищу.

– Пусть Ракх сделает тебе массаж, это поможет. И, пожалуйста, будь внимательна к тем симптомам, о которых я говорила…

У меня начало прихватывать живот, а однажды ночью я решила, что рожаю, такой неприятной и острой была боль. Однако Такрэ, пришедшая по первому зову, сказала, что это всего лишь «тренировочные» схватки. После этого страх мой усилился многократно. Если так рожаешь понарошку, каково будет по-настоящему?

В тридцать шесть с половиной недель мы с Ракхом отправились на ближнюю полянку. Кутерьма обожала гоняться за бабочками, которые здесь были крупными, Тэм парил в вышине, осматривая окрестности, а лошади брели позади, выискивая самые сочные травинки и сладкие цветы. У меня ещё с утра ныл живот, но я не придала этому значения, так как и прежде испытывала подобную боль и успела к ней привыкнуть.

Меня не покидала некая важная мысль, не озвученное предчувствие. Я много говорила, вспоминая прошлое, и вдруг поняла, что в последнее время была сосредоточена только на собственных чувствах и мыслях.

– Ракх, как ты?

Кажется, он удивился такому вопросу.

– В каком смысле?

– Вообще, в целом. Что ты чувствуешь, как изменились твои мечты? Счастлив ли ты?

– Я так счастлив давно уже не был, Роза, – отозвался мужчина с улыбкой. – А мечтаю лишь о том, чтобы ребёнок родился здоровым, и ты себя хорошо чувствовала.

– А для себя? Чего ты хочешь себе? – настаивала я.

– У меня есть ты. Большего не желаю. Ну, может, привести себя в надлежащий вид. Расслабился, совсем хилый стал.

– И потому вчера нёс меня с прогулки на руках? – улыбнулась я. – Из-за нехватки сил?

Ракх рассмеялся.

– Я немного о другом. У меня давно не было партнёра для схваток. Я по-прежнему гибок и вынослив, но давно уже не бывал в настоящем бою. Даже тренировочный хорошо бы помог, но здесь не с кем.

– Понимаю. Прежде ты, наверное, с Аником занимался?

– Бывало, – вздохнул Ракх.

– Как думаешь, у него всё хорошо?

– Уверен в этом.

– Скучаешь? – догадалась я.

– Больше, чем мог представить.

Я остановилась и обняла его, и мы как всегда рассмеялись мешающему животу.

– Не переживай, Роза. Я мечтаю лишь о покое и уюте для всех нас. Я думал, не смогу начинать заново, но смог, и только благодаря тебе. Мне не хватает слов описать все те чувства, что я испытываю к тебе, но, надеюсь, мои поступки говорят сами за себя. Ты… в чём дело?

– Кажется, у меня воды отошли, – отозвалась я с растерянной улыбкой.

Ракх не вздрогнул, не ринулся сломя голову в кусты. Он сжал мою руку, заглянул в глаза, и сказал успокаивающе мягко:

– Всё будет хорошо, малышка. Сама сможешь идти?

– Да! У меня, конечно, немного тянет живот уже несколько часов, но я и подумать не могла, что всё началось!

По пути домой мы встретили Друка и Мамулю, и Ракх попросил мужчину позвать Такрэ, жившую в одном из дальних домиков.

– Конечно, – улыбнулся старик. – Мы мигом.

Двигался он благодаря верному другу быстро, и, не успели мы добраться до дому, как целительница была уже рядом.

– Рановато, но ничего, – сказала она. – Как чувствуешь себя?

– Мокрой, – отдуваясь, попыталась пошутить я.

Хотя Такрэ и учила меня дышать, а схватки усилились так внезапно, что застали врасплох. Как я выдержала все процедуры – не знаю. Наверное, это была заслуга Ракха, такого прочного, спокойного, беспрекословно исполняющего приказы Такрэ.