– И ты доверяешь им?

– Всецело.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Приятно это слышать. Скажи, чем я могу помочь помимо заботы о саженцах?

– Думаю, это и будет твоей самой важной помощью. Здесь ни у кого нет подобной магии, лиса.

Кутерьма подняла голову, будто спрашивая, зачем он её позвал, и мы рассмеялись.

– Ты тут не единственный лисёнок, – удивительно нежно сказал ей Ракх, и у меня сердце растаяло от его взгляда. Если бы я не влюбилась в мага давным-давно, непременно сделала бы это сейчас. – Что, малышка?

– Я тебя обожаю.

– А я тебя, – отозвался он и поцеловал меня в кончик носа.

За окном уже стемнело, большая спальня нагрелась, и я была не слишком рада позднему гостю, что постучал в дверь. Больше всего мне хотелось завалиться на матрас, обнять Ракха, и спать долго-долго.

Вскоре в спальню поднялась Такрэ, и по лицу Ракха я поняла, что женщина пришла не просто проведать нас.

– Иди сюда, дочка, – сказала она. – Дай-ка мне взглянуть на тебя.

Я посмотрела на Ракха, и мужчина кивнул. Наверное, он просто хотел убедиться, что я не приболела. Мне и самой казались странными усталость, слабость и сонливость. А женщина взяла меня за руку, мягко сжала запястье, а потом вдруг начала что-то говорить Ракху на стеакском. Кажется, она даже ругала его, вот только за что? Мужчина напряжённо слушал, не мигая глядя на свою «бабушку», а я всё сильнее волновалась.

– Ат эр димэ эр ош! – сказала женщина. – Эр ту эн огри, эт уан лад зата! Эти рэ, Раки?

– Ту ара? – хмуро спросил Ракх. – Эр шэ толи ат дрэт…

Женщина покачала головой, и снова принялась ему что-то объяснять.

– Ракх, что такое? – не выдержала я. – Что она говорит? Я чем-то больна?

Лицо старушки было каменным, и Ракх не отзывался. Вид у него был пришибленный.

– Невозможно, – наконец сказал мужчина. – Ты уверена, Таки?

– Конечно! Даром что ли зовусь целительницей семь с лишним десятков лет! – сказала бабуля.

– О чём вы? – прошептала я, видя, что мужчина сейчас либо заорёт, либо расплачется.

– Не переживай, – сказала Такрэ, погладив мою руку. – Ракх тебе всё объяснит.

Тепло улыбнулась мне и вышла.

– Роза…

Ракх шагнул ко мне и положил ладонь на щёку.

– В чём дело? Что со мной? Ну, Ракх, не тяни! У меня сейчас сердце выскочит!

– Ты беременна, Роза.

Я попятилась к окну, не понимая произнесённых им слов. Мы с минуту смотрели друг другу в глаза.

– Как это? – прошептала я. – Не может такого быть!

– Ты носила двойняшек, малышка. Один из них погиб, но второй выжил. Такое бывает, я сам в книгах читал. При многоплодной беременности, при разнояйцовых двойнях, когда один из малышей, на раннем сроке… Ну и потом второй… Если они не близнецы…

От волнения он не мог говорить внятно, но до меня, наконец, дошло, о чём речь.

– Ребёнок жив, – повторил Ракх.

Я почувствовала, как заполыхали щёки, и колени мгновенно размякли.

– Кажется, я сейчас потеряю сознание…

Ракх подхватил меня, и, встревожено бормоча что-то на стеакском, понёс на постель.

– Ты только не волнуйся. Попей воды. Хочешь, я тебя укрою?

Я сделала несколько глотков, и стало вроде легче, вот только за спиной будто крылья вспыхивали.

– Спасибо, но мне скорее жарко… Ракх, а это точно? Такрэ могла ошибиться?

– Ошиблись те женщины, которые лечили тебя в Тёрне, – взволнованно произнёс мужчина. – Такрэ никогда не ошибается. Она сказала, что я должен лучше тебя беречь, и что ездить верхом тебе категорически нельзя.

– Боги леса… – прошептала я. – Значит, один из малышей… Ты веришь?

Мужчина тяжело вздохнул и осторожно коснулся моего живота.

– Я умею чувствовать силу и магию, и был уверен, что ребёнок погиб. Такрэ правильно назвала меня гадэком – пустынным бараном, тупейшим из всех известных мне животных. У любого ребёнка есть своя собственная защита, как бы поле, через которое не проникнуть злому или любопытному взору. К тому же ты сама – носитель магии, и часть её передалась малышу. Я совершенно забыл об этом, когда осматривал тебя магией. Я бы не смог увидеть малыша, как бы ни старался.

– Как же тогда Такрэ всё поняла?

– Она не смотрела, она слушала. К тому же у неё большой опыт в подобных делах. А я что? Постоянно на одни и те же грабли наступаю, и ошибаюсь именно из-за своей самоуверенности... Баран и есть.

Он мягко погладил мой живот, и я прошептала:

– Значит, ему примерно девять недель?

– Такрэ так и сказала. – Голос его слегка дрожал, и пальцы на моей коже тоже. – Живой… – прошептал мужчина едва слышно. – Мати ори… Эр вамро… Роза, это невероятное чудо!

– Да, – также тихо отозвалась я, чувствуя, как бегут по щекам тихие слёзы. – Вот, значит, почему я такая странная. Вся эта слабость, и жор, и сонливость… будь они благословенны! И ты, Ракх. Ты сберёг нас.

– Если бы я знал, берёг бы лучше, – отозвался он, не мигая на меня глядя. – Не плач, лисёнок. Мы здесь не пропадём. Такрэ почти сразу всё поняла и пообещала заботиться о тебе и малыше как следует, раз я, олух, не удосужился.

– Никакой ты не олух, – хмуро сказала я. – Ты будешь прекрасным папой, я уверена. И мы сбережём этого малыша, даже если мне придётся все восемь месяцев лежать на одном месте. – Я поцеловала его в сильно заросшую щёку и добавила: – Завтра я поблагодарю Такрэ за дарованную надежду. Что ей нравится? Я бы могла вырастить какой-нибудь красивый цветок, или фруктовое дерево, или редкое лекарственное растение…

Ракх склонился и нежно вытер мои щёки.

– Думаю, ей это не так важно. Дар целителя сам по себе радость, когда можешь помочь. – Он длинно, но без малейшей страсти поцеловал меня в губы и улыбнулся с тихой радостью: – Спасибо, малышка. За твою любовь и доверие. За то, что ты у меня есть, и за малыша, которого мы совершенно точно сбережём.

Ракх знал, о чём говорит. С того момента, как мы обрели новое счастье, он утроил свою заботу, и готов был целыми днями носить меня на руках, если не отлучался на охоту, рыбалку, или иные хозяйственные дела. Такрэ приходила каждый день, и непременно приводила с собой кого-нибудь – сначала познакомиться, потом просто чтобы меня развлечь. Однако вскоре мне надоело валяться, и я начала понемногу заботиться о доме и творить земную магию, которая через пару дней принесла первые плоды: взошедшие на согретой солнцем земле пахучие травы.

За две недели мы познакомились со всеми жителями поселения, которых было три десятка, и я радовалась, что ни один из них не показался Ракху подозрительным. Особенно радостной стала встреча с Друком. Впервые, наверное, мои представления о человеке совпали с его реальным обликом и характером. Тёмный маг был седоволос, осанист и также высок, как Ракх. Если бы не белая пелена глаз, я бы и не подумала, что он слеп, так уверенно мужчина передвигался. Правда, было понятно, что в основном это заслуга Мамули – здоровенной серой псины, очень похожей на волка, и при этом зеленоглазой. Ко мне она отнеслась благосклонно, Ракха облизала, а Кутерьму своим любопытством загнала под стол.