единообразной строфике В, Г, В, Г; только последняя строфа перед сюжетным переломом имеет вид В, Г, В, В — это как бы концовка эпизода. Третья часть подхватывает это отклонение и решительно разнообразит строфику — В, В, ВГ+, В и Г, В, В, Г: «А / Из / Темных / Бездомных / Далей // На / Косматых, / Черных / Конях — // Рыцари / К замку скакали — в густых, / Густых / Тенях!..» Резкость перелома видна из того, что в отдельные строчки начинают выделяться предлоги и союзы, и из того, что здесь появляется строчка с захлестом начала следующей и с отбитым собственным началом («Рыцари / К замку скакали — в густых…»). Наконец, четвертая часть еще более осложняет игру графики: отодвигает некоторые столбцы и полустолбцы вправо: Влп, Г, Влп, Г и Вп, Вл, Вп, Влп. Текст этих двух последних строф повторяет с небольшими изменениями текст начальных строф стихотворения: разница — только в графическом оформлении, оно-то и создает эффект концовочной перемены интонации. Такой же прием — слова те же, а графика другая — мы видели в кольцевой композиции «Шута».

Следующее стихотворение — «Близкой», в двух частях, из 6 и 4 строф. Они группируются попарно, причем в начальных парах строение строф одинаковое, а затем от пары к паре все больше разнообразится. Вот схема всех 10 строф:

Тематическая композиция стихотворения тоже строится по пяти двустрофиям, от скорби к радости: королевна ждет — рыцаря нет — но королевна предчувствует его и подает ему знак — рыцарь приближается — и они находят друг друга. Заметим появление косой строки как знака концовки.

Самое же длинное и сложно построенное стихотворение в сборнике — баллада «Шут». В ней 5 частей: есть зачарованная королевна в замке, и есть горбатый шут; королевна сорвала цветок и очнулась от чар; а злой шут опять навеял чары на несчастную; но к королевне уже скачет рыцарь; есть в замке королевна и шут, но ее спасение уже близко. Первая и последняя части (словесно почти повторяющие друг друга) — самые спокойные, серединная часть — самая трагическая, композиция концентрична. Соответственно и интенсивность графических приемов нарастает от начала к середине и вновь слабеет к концу. Вот схема всех 6 + 6 + 9 + 6 + 5 строф:

Из схемы видно и постепенное нарастание, и постепенное убывание графической насыщенности. Видно, что переломом является концовка второй части: появляются косые строки, складывающиеся в зубец:

Прошел родимый замок,

Как облако над ней —

Зубцами

Старых

Башен

Растаял

В бездне

Дней…

Третья часть — эмоциональный центр баллады, рисунок ее так сложен, что его нужно воспроизвести целиком:

За порослью лиловой грозился

Старый

Шут:

Над ней, как адский

Пламень,

Мелькнул

Его

Лоскут…

На солнечные травы

Упала тень горбом —

— И

Теневые

Руки —

Качались

Над

Цветком!..

Беззвучно колыхалась

Хохочущая

Грудь;

Бубенчики

Запели:

«Забудь,

Забудь,

Забудь!»

На башенных оконцах

Блеснули

Огоньки;

Как змеи,

Шелестели

В тяжелый

Зной

Листки.

Горбатый,

Серый

Замок

Над лугом в белый день

Крылом — нетопыриным

Развеял

Злую

Тень.

Очнулась королевна:

Всему —

— Конец,

Конец!..

Разбейся же, —

О, сердце! —

Трескучий

Бубенец…

Ты, —

— Одуванчик —

— Счастье:

Пушинкой облетай!

Пошла,

Роняя

Слезы

На белый горностай.

Отмахиваясь веткой

От блещущих стрекоз, —

За ней

Седой

Насмешник —

Тяжелый

Шлейф

Понес.

Качались

Стебелечки

Пленительных

Вербэн

Между атласных,

Черных,

Обтянутых

Колен.

Здесь и только здесь появляются графические приемы, еще более сложные, чем перечисленные нами выше. Все они сосредоточены в середине части. Это (1) косая ступенчатость, меняющая направление на протяжении одной строки: «В тяжелый / Зной / Листки»; (2) косая ступенчатость, переходящая в вертикальный столбец тоже на протяжении одной строки: «Всему — / Конец, / Конец!..»; (3) горизонтальные строки со сдвигом вправо: «Пушинкой облетай», «На белый горностай». К этому можно добавить, что в концовке следующей, 4 части горизонтальные строки с отбивкой не конца, а начала: «И / плещется попона / За / Гривистым конем…» Замечательно, что отбиваются здесь предлоги и союзы — Белый остается верен своему обычаю разрезать строкоразделами самые тесные синтаксические связи, какие есть в стихе.

Игра косыми строками — главная новизна «Королевны и рыцарей»: в «Пепле» и «Урне» были вертикальные столбцы, были сдвиги их вправо, но косых строк не было. Откуда они в «Королевне…»?

Ответ: они пришли в стихи из прозы. Вспомним: в первых публикациях 1911–1912 годов никакой сложной графики в этих стихотворениях не было. Она явилась лишь при подготовке отдельного издания сборника 1919 года. А на промежуток между 1911 и 1919 годами приходится работа над «Петербургом», «Котиком Летаевым» и «Записками чудака». В «Петербурге» некоторые (немногочисленные) куски текста печатаются с отступами, как в «Пепле» и «Урне», и причленяются к предыдущим через ступеньку и двойное тире. В «Котике Летаеве» вдобавок некоторые выделяемые слова внутри фраз печатаются короткой строкой-ступенькой и причленяются к предыдущим и последующим тоже двойными тире. В «Записках чудака», кроме того, местами появляются целые типографские картины — набор десятка строк в форме круга или клина, с таким же иконическим значением, как в строках «Зубцами / Старых / Башен…», набранных зубцом. (Все подробности прозаической графики Белого тщательно описаны в упоминавшейся книге Дж. Янечека.) К 1919 году «Петербург» и «Котик Летаев» уже были напечатаны, а «Записки чудака» написаны. Их графическая техника и была использована при оформлении окончательной редакции «Королевны и рыцарей». Можно сказать, что техника вертикальных столбцов пришла в «Королевну…» прямо от «Пепла» и «Урны», а техника косых строк — обходом, через прозу.

В 1919 году Белый одновременно готовил к печати «Королевну и рыцарей» для «Алконоста» и «Звезду» для «Альционы». Любопытно, что принципы подготовки при этом были разные. Стихотворения «Королевны…»