и других стихов Белого из «Пепла».

Золотисты лица купальниц.

Их стебель влажен.

Это вышли молчальницы

Поступью важной

В лесные душистые скважины.

Там, где проталины —

Молчать повелено,

И весной непомерной взлелеяны

Поседелых туманов развалины.

При этом 2-сложные интервалы здесь так преобладают над 1-сложными, что иногда бывает трудно сказать, дольник ли это или неравностопный трехсложный размер с отдельными нарушениями ритма. В стихотворении «Болото — глубокая впадина…» из 24 строк анапеста и амфибрахия только две строки нарушены 1-сложными интервалами, в «Попике болотном» из 31 строки — только 4 строки: по существу, это не дольник, а переходная метрическая форма между дольником и силлабо-тоникой. Неравностопные трехсложные размеры были в русской поэзии так же нетрадиционны, как и дольник, поэтому разница между вольными дольниками из «Пузырей земли» и вольными трехсложниками «Ночной фиалки», пожалуй, была для читателя даже меньше, чем между «Ночной фиалкой» (где свободно чередовались разностопные дактили, амфибрахии, анапесты) и, скажем, «Гимном» — «В пыльный город небесный кузнец прикатил…» (из одних разностопных анапестов).

Во-вторых, это стих с расшатанными, удлиненными интервалами, впервые появляющийся еще в «Стихах о Прекрасной Даме» (в основном с 1903 года): «Отворяется дверь — там мерцанья…», «По городу бегал черный челове[че]к…», «У берега зеленого на малой могиле…» Мы видели, что образцом для таких удлинений могли быть городские стихи Брюсова из «Tertia vigilia» (у других символистов они появляются лишь позднее — ср. «Болото» и «Старый дом» Бальмонта, «Вечеровое коло» и «Из далей далеких» Вяч. Иванова). В нескольких стихотворениях Блок ограничивает колебание интервалов 1–2–3 слогами (лишь с единичными нарушениями); здесь как бы намечается та промежуточная ступень между дольником и чисто-тоническим (акцентным) стихом, которая потом, у поэтов-конструктивистов 1920‐х годов, выделится в особый вид стиха, «тактовик»[307]. Таковы «У берега зеленого…», «Я был весь в пестрых лоскутьях…», «Просыпаюсь я — и поле туманно…», «Ей было пятнадцать лет…», «На вас было черное закрытое платье…»:

На вас было черное закрытое платье.

Вы никогда не поднимали глаз.

Только на груди, может быть, над распятьем,

Вздыхал иногда и шевелился газ…

Однако нет уверенности, что этот тактовиковый ритм выдержан сознательно: в большинстве стихотворений Блока и его современников граница между тактовиком и более свободным (акцентным) тоническим стихом еще размыта. В приведенном примере (и некоторых аналогичных) обилие 2-сложных интервалов позволяет еще слышать в основе стиха дольниковый и 3-сложниковый ритм. 3-сложные же интервалы, появляясь и умножаясь, начинают придавать этому стиху хореический ритм, а игра интервалами сосредоточивается в середине стиха, на цезуре (как у Гиппиус в «Тебя приветствую, мое поражение…»):

День был нежно-серый, серый, как тоска.

Вечер стал матовый, как женская рука…

Ранним утром, когда люди ленились шевелиться,

Серый сон предчувствуя последних дней зимы…

Здесь тоже много переходных метрических форм. Так, стихотворение «Вот Он — Христос — в цепях и розах…» написано дольником, но перед концом перебивается 3-сложным интервалом «Обо всем не забудешь и всего не разлюбишь…». Так, стихотворение «Повесть» («В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли, / Темный профиль женщины наклонился вниз…») складывается из полустиший правильного хорея и ямба, три четверти строк образуют правильный хорей, неправильные (2-сложные) интервалы сосредоточены на цезуре и лишь в 3 строчках вторгаются внутрь полустиший. Как в «Пузырях земли» мы видели переходные формы от дольника к трехсложным силлабо-тоническим размерам, так здесь видим переходную форму к двухсложным силлабо-тоническим размерам (к хорею: стихотворение, несомненно, написано под влиянием брюсовского «Конь блед» с его 7-стопным хореем).

В-третьих, наконец, это дольники с преобладанием не 2-сложных, а 1-сложных интервалов, как в немецком первоисточнике, — т. е. с частыми ямбическими ритмами. У Блока он редок; однако, кроме переводов из Гейне (с 1909), им написаны такие значительные стихотворения, как «Поздней осенью из гавани…», «Дух пряный марта был в лунном круге…» (под влиянием 4-стопного ямба с цезурным наращением, популяризованного бальмонтовским «Хочу быть дерзким, хочу быть смелым…») и «Голос из хора»:

…И вдруг — ты, дальняя, чужая,

Сказала с молнией в глазах:

«То душа, на последний путь ступая,

Безумно плачет о прошлых снах»…

…Теперь ты милой руку жмешь,

Играешь с нею, шутя,

И плачешь ты, заметив ложь,

Или в руке любимой нож,

Дитя, дитя!

Этого мало. Если в усложненном стихе первого рода — в вольном дольнике — устранить рифмы, то организованность его настолько ослабнет, что перед нами будет переходная форма к свободному стиху — неравнострочному стиху без метра и рифмы. Здесь предшественником Блока был Фет: именно так написаны (в подражание немецким романтикам) его ранние «Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!..», «Я люблю многое, близкое сердцу», «Нептуну Леверрье» и др.; почти накануне Блока эту традицию подхватил Вяч. Иванов в «Кормчих звездах» (1903). У Блока этот переход можно проследить почти что шаг за шагом. Стихотворение «На перекрестке…» 1904 года начинается рифмованным вольным дольником:

На перекрестке,

Где даль поставила,

В печальном весельи встречаю весну…

а кончается безрифменным («белым»), о чем прямо сказано в концовке:

…Все дышит ленивым

И белым размером весны.

Стихотворение «Улица, улица…» 1905 года целиком безрифменно, но еще сохраняет метр (даже не дольника, а силлабо-тонического 3-сложника, как и в «Ночной фиалке» того же года):

Улица, улица…

Тени беззвучно спешащих

Тело продать,

И забвенье купить,

И опять погрузиться…

Стихотворения 1906 года свободны уже не только от рифмы, но и от метра:

К вечеру вышло тихое солнце,

И ветер понес дымки из труб.

Хорошо прислониться к дверному косяку

После ночной попойки моей…

Ночь. Город угомонился.

За большим окном

Тихо и торжественно,

Как будто человек умирает…

А за этим следуют в 1908 году классические образцы блоковского свободного стиха — «Она пришла с мороза…» и «Когда вы стоите на моем пути…». В те же годы экспериментировать со свободным стихом начинали и другие поэты: М. Кузмин (первая публикация из «Александрийских песен» — 1906), Ф. Сологуб («Свободный ветер давно прошумел…», публикация — 1905); Блок ритмически и стилистически держится ближе к Сологубу.

И последнее, о чем следует напомнить, — это то,