— Я?.. Покончить с собой?! Ты что, спятил?!! Мнедействительно было очень плохо, но я даже не думала ни о чем подобном. С чеготы взял, будто я пыталась покончить с собой?

В том, как она смотрела на него, было что-то, что заставилоДжо засомневаться.

— Ты хочешь сказать, что не пыталась? — медленнопроизнес он.

У него было очень странное лицо — такое, что Кейт даже немогла понять, испытывает Джо облегчение или, наоборот, сердится.

— Именно это я и хочу сказать, Джо. Я никогда непыталась ни отравиться, ни застрелиться, ни выброситься из окна. Я вообщесчитаю самоубийство самым… отвратительным, что только может сделать с собойчеловек. Это не просто глупость, это трусость! И низость по отношению к другим.Мне действительно было худо, но я не какая-нибудь неврастеничка, для которойперерезать себе вены так же легко, как… как побрить ноги. Хорошо же ты думаешьобо мне, Джо Олбрайт! Я бы ни за что не пошла на такое. Самоубийство — этоужасно!

Джо нахмурился.

— Хорошо, тогда ответь мне честно еще на один вопрос.Ты когда-нибудь посещала психотерапевта?

— А ты считаешь, что мне это необходимо? —огрызнулась Кейт.

Она не понимала, в чем дело, и этот странный допрос начиналее раздражать. Насколько она помнила, Джо еще никогда не говорил такихглупостей с таким серьезным лицом.

— Нет, ты правда не ходила ни на какиепсихотерапевтические сеансы? — уточнил он.

— Да нет же, говорю тебе!..

— Ах, проклятый сукин сын! — взорвался Джо. Лицо унего покраснело от гнева, он даже вскочил со стула и быстро зашагал по комнатеиз угла в угол. — Ах, чертов подонок!

— О чем ты?! — изумилась Кейт. Она никогда невидела Джо в таком состоянии.

— Не о чем, а о ком… Я говорю об этом мерзавце, закоторым ты была замужем! Об Энди, черт бы его побрал!.. Просто не укладываетсяв голове, как я мог оказаться таким дураком! Он провел меня как мальчишку!По-моему, это мне пора к психоаналитику! — простонал Джо, морщась так,словно у него вдруг заныли все зубы.

— Так это Энди сказал тебе, что я пыталась покончить ссобой? — Кейт уставилась на Джо во все глаза. — И ты… ты ему поверил?Как ты мог, Джо?!!

У нее сделалось такое лицо, словно он нанес ей страшноеоскорбление. И Джо подумал, что она права. Он поверил Энди, но не поверил ей —не поверил ее любви и верности.

— Прости меня, пожалуйста… — быстро проговорилон. — Я думаю, тогда мы все были немножко не в себе. Я не мог не поверитьЭнди — мне казалось, он так много о тебе знает… На самом деле он очень многознал обо мне и сумел этим воспользоваться. Он рассказал мне, как глубоки былитвои раны, в каком страшном отчаянии ты пребывала… По его словам получалось,что он оказал тебе огромную услугу, когда женился на тебе и взвалил на себя всезаботы. Он утверждал, что с твоей неустойчивой нервной организацией тебе простонельзя оставаться одной. Энди заставил меня поверить, что это я довел тебя докрайности и что ты можешь повторить попытку, если я снова обижу тебя или простосделаю что-нибудь не так. Пойми, Кейт я не хотел и не мог рисковать тобой!Поэтому я решил, что тебе лучше быть с ним — с человеком, который располагаетвременем, чтобы заботиться о тебе должным образом. Как того требует твоя якобырасшатанная психика.

Джо умолчал о том, что его испугало желание Кейт иметь отнего детей, о котором упоминал Энди. И, если смотреть правде в глаза, этожелание продолжало страшить его до сих пор — похоже было, что, говоря об этом,Энди не лгал.

— Почему ты не спросил меня? — тихо проговорилаКейт, пристально глядя на Джо большими голубыми глазами.

— Мне не хотелось лишний раз расстраивать тебя.Очевидно, Энди на это и рассчитывал, когда рассказывал мне о твоихпереживаниях. Этот гаденыш знал, что делал! Он рассчитал, что я буду винить втвоем несостоявшемся самоубийстве себя, и был уверен — я не сделаю ничеготакого, что могло бы снова поставить тебя перед выбором.

Кейт кивнула. Теперь она тоже поняла, на чем строилсязамысел Энди, и ненавидела его всей душой. Он обернул против нее и Джо все то,что она когда-то рассказывала ему о своей жизни. С его стороны это былонепорядочно и жестоко; при этом Энди нисколько не оправдывало то, что онсражался за свое счастье и за свою семью. Вместе с тем, Кейт было приятноузнать, что Джо оставил ее не по собственной прихоти, а потому что Энди вынудилего к этому своей ложью.

Но внезапно ей пришло в голову, что Энди мог рассказать Джоодну ее тайну — настоящую тайну, которую он узнал от Кларка. Ведь тогда еговерсия о ее врожденной склонности к самоубийству обретала гораздо большеправдоподобия. А в таком случае, теперь Джо известно о ней все…

Кейт выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза, ноувидела в них только любовь — любовь безграничную и сильную. Это решило дело.

— Может быть, он рассказал тебе и о моем отце? —негромко спросила она. — О моем настоящем отце?..

Ей не хотелось говорить об этом ни с Джо, ни с кем-тодругим, однако Кейт чувствовала, что не должна больше ничего скрывать. Она ужепоняла, что ни к чему хорошему это не приводит.

— Он не был первым, — ответил Джо. — Первымрассказал мне о Джоне Бэррете Кларк. Это было, когда я приезжал на мыс Код впозапрошлый раз. Мы с ним тогда еще напились… Мистер Джемисон считал, что ядолжен об этом знать. — Он взял ее за руку и привлек к себе. — Яочень тебе сочувствую, Кейт. Должно быть, это было ужасно…

— Да, это было ужасно, — подтвердила Кейт,чувствуя, как глаза у нее защипало от выступивших слез. — Я очень хорошопомню тот день. До сих пор помню во всех подробностях… Странно, что при этом ясовершенно не помню отца — не помню, каким он был. Я знаю, что должна быпомнить, но… Когда он умер, мне уже исполнилось восемь, но это ничего незначит. Фактически он ушел от нас еще раньше — за два года до смерти, когдазаперся в своем кабинете и попытался утопить свое горе в вине. — Онагрустно посмотрела на Джо. — Для мамы это, наверное, тоже было ужасно. Вовсяком случае, она никогда не говорит о моем настоящем отце. Иногда мне дажежаль, что мама ничего мне не рассказывала. Единственное, что я о нем знаю, этото, что он был хорошим человеком. Так сказал мне Кларк — он знал папу чуть несо школьной скамьи.

— Я уверен, что твой отец был замечательным, —сказал Джо решительно.

По ее глазам он видел, что боль Кейт еще не прошла совсем,что ей все еще трудно вспоминать о смерти отца. Именно в этом событии коренилисьвсе ее страхи — страх остаться одной, страх оказаться брошенной, никому ненужной. Сам того не желая, Джон Бэррет причинил своей дочери немало зла.

— Я рада, что ты все знаешь, — тихо сказала Кейт.До сегодняшнего дня это был единственный секрет, который она не решаласьдоверить Джо.

Вечером, уже лежа в постели, они долго говорили об Энди и отом, какую грязную шутку он сыграл с ними обоими. Кейт все никак не моглауспокоиться, она была уверена, что никогда не простит своего бывшего мужа.Очевидно, Энди рассчитывал, что если она останется одна, то волей-неволейпридет к нему — придет просто потому, что ей некуда будет деваться. Хорошо жеон о ней думал, если позволил себе надеяться, что она станет унижаться передним ради сомнительного удовольствия называться миссис Скотт!