Особенно имея на руках полный, но испорченный камень. Мысли о спасении больше ни у кого не появлялись. Многие просто отчаялись. Но все же умирать никому не хотелось, и мы продолжили свою борьбу. Так продолжалось еще несколько сотен лет. За это время мы истощили энергию камня, и тут для нас все стало совсем плохо. Собственные ресурсы жизненных сил мы давно использовали, и теперь могли жить только на жизненной силе других существ посредством камня. Как мы и предполагали, когда камень вновь начал впитывать силу жизни из бактерий, он тут же рассыпался на множество мелких осколков. Нам все равно больше ничего не оставалось, и мы попытались… Так случилось, что при виде этого зрелища одна из жриц, Торуна, тут же скончалась от отчаяния и горя — у нее произошел разрыв сердечной мышцы. Не буду рассказывать о нашем состоянии тогда, но суть в другом. Осколки камня тут же впитали ее энергию. Оказалось, что осколки обладали теми же свойствами, что и целый камень, только меньшей емкостью. На всех кусочков изумруда не хватило, но мы нашли выход из этой ситуации.

Мы разработали «вековой сон» — состояние, при котором человек впадает в своего рода анабиоз, состояние между жизнью и смертью. Это стало выходом для тех, кто уже устал бороться и страдать, но боялся и не хотел умереть. Однако если все воспользуются этой возможностью, это все равно сулит только смерть — ведь если не следить за сохранностью Смарга, он будет раздавлен. Осколков было одиннадцать, потому бодрствовать осталось одиннадцать человек. Среди них был и я. Но это не потому, что я такой самоотверженный. Я был уверен, что в случае чего тот, кто бодрствует, убьет спящего и, зарядив камень, продлит себе жизнь, и очень не хотел оказаться на месте этого спящего. Так, спустя восемьсот семьдесят девять лет после погребения, нас осталось только одиннадцать бодрствующих. Именно тогда мы стали называть себя «коварами», что в переводе с первородного языка означает «рожденный под землей». Целых шесть жриц при этом заряжали энергией бактерий наши камни. Для них это было значительно легче, чем заряжать шестьдесят, так что они были довольны.

Потом очень долго ничего не происходило. Специально оборудованный зал для спящих закрыли, и уменьшение численности волнующихся и отчаявшихся прибавило уверенности бодрствующим. Мы прожили так еще около девятисот лет. За это время мы хорошо изучили движения мантии и особенности ее радиационного фона. Иногда я отправлялся в хин на поверхность, но видеть цветущий жизнью и светлый мир было слишком больно.

Наш «камнеед» Долон сильно продвинулся в исследовании энергокамней Грогара. Он вычислил наиболее подходящие камни для запасания различных энергий. Но он так и не смог понять, как именно Грогар смог улучшить природные кристаллы. В любом случае, для этого требовалось слишком много свободной фиры, а вся наша уходила на сохранение Смарга.

Постепенно мы ослабили бдения и стали больше отдыхать. Все уже смирились, что нам суждено скитаться в подземных катакомбах до конца дней, потому что все расчеты показывали: любой тоннель при выходе из нашей стабильной зоны мантии будет разрушен. Это вообще чудо, что мы угодили именно в такую зону, где мантия была относительно густая и малоподвижная. Во всех соседних зонах, которые мы изучили, мантия горячее и двигается очень быстро, мы бы не смогли удержаться там. Даже Антос продержался бы в такой горячей мантии всего несколько минут. А наш кусок был холодный и темный на глубине около двух тысяч километров. Я часто думал о том, как же Грогару удалось так глубоко нас отправить…

А потом вернулся Рогдо. Мы думали, что он погиб вместе с остальными или, того хуже, — его замучил Грогар. Но все оказалось не так. Конечно, то, что мы знаем о его спасении, было записано с его собственных слов, так что, правдой может быть не все. Тем не менее, у нас принято считать, что он каким-то образом украл у Грогара одно из лучших его творений. Это было могущественное вещество, из которого позже Грогар сделал ужасную броню. Вроде бы у Грогара было несколько прототипов этого сплава, но уцелел только камень Рогдо. Лучезарный камень, принимающий любые оттенки и постоянно светящийся. Он показывал его лишь однажды, а все остальное время камень находится вместе с Рогдо, скрытым под броней. Возможно, камень и броня усиливают его еще больше, когда находятся вместе, но это только догадка. Короче говоря, нет ничего удивительного в том, что камень не дал Рогдо сгинуть в утробе земли после взрыва, а также мог продлевать его жизнь неограниченное количество времени. С помощью лучезарного камня, Рогдо постоянно чувствовал местонахождение брони и упорно продвигался к ней. Я думаю, что он не знал, где находится сам и куда его ведет камень. Признаться, способности магистра у Рогдо были ниже среднего, он с трудом пользовался хин. Зная его характер, я скорее поверю, что он шел на зов брони, потому что считал, что она находится на поверхности, где он найдет спасение. Даже усиленный камнем, он не был способен понять, что продвигается не на поверхность, где бушевал Грогар, а почти в самый центр Тертуса, к его ядру. Вероятно, тектонические движения внутри планеты постоянно его сносили, увеличивая срок пребывания в недрах. В любом случае, почти через две тысячи лет он достиг желанного доспеха. Не известно, как именно он нашел доспех и в каком виде этот доспех ему достался. Просто овладев им, он выбрался на поверхность практически мгновенно. Проведя некоторое время там, он все же решил обследовать руины и разлом. Возможно, он искал какие-то другие артефакты Грогара или его останки, но нашел нас.

Я никогда не забуду момент нашей встречи, когда я ощутил сначала слабый толчок, а потом движение в сторону поверхности. Я побежал в центральный зал и увидел, как все побочные залы отвалились и разрушились. Сохранились только те, в которых были люди, при этом они были защищены от любых негативных воздействий. Как только мы оказались на поверхности, поняли, что привыкнуть к ней довольно тяжело. Тем не менее, нашей радости не было границ. Мы разбудили остальных и принялись обживать Тертус вновь. За века под землей, наши тела изменились и стали такими, какими ты их видишь, но главное, что мы выжили. Когда отпала необходимость тратить всю свою фиру на поддержание выживания, мы быстро восстановились, но хин пользоваться уже никто не мог. Наверное, эта способность осталась там, глубоко в недрах Тертуса. Последние несколько десятков лет