Итак, император Франц отбыл в Наседловиц, расположенный на полпути к замку Аустерлиц, и там, у мельницы села Палены, меж французских и австрийских аванпостов, он и нашел Наполеона, ожидавшего его у огня бивака, разожженного солдатами. Наполеон любезно прибыл первым. Он вышел навстречу императору Францу, помог ему спуститься из кареты и обнял его. Австрийский монарх, ободренный приемом всемогущего врага, имел с ним долгую беседу.

Наполеон извинился перед императором за то, что принимает его в подобном месте. Затем беседа коснулась ситуации в целом. Наполеон заявил, что его втянули в войну вопреки его желанию, когда он ее не ждал и был занят исключительно Англией, а император Австрии уверял, что его заставили взяться за оружие лишь планы Франции в отношении Италии. Наполеон объявил, что готов подписать мир на условиях, уже указанных Дьюлаи, которые он не стал повторять. Император Франц, не объясняясь на этот счет, спросил о планах Наполеона в отношении русской армии. Наполеон потребовал, чтобы император Франц отделил свое дело от дела императора Александра, чтобы русская армия покинула дневными переходами австрийские земли, и на этих условиях обещал предоставить ей перемирие. Он добавил, что вопрос о мире с Россией он решит позднее, ибо этот мир касается его одного. Император Франц дал слово не возобновлять войну и не уступать внушениям держав, которым нечего терять в войне. Он договорился о перемирии для него и для императора Александра при условии ухода русских и незамедлительной присылки Венским кабинетом в Брюнн переговорщиков для подписания сепаратного мира с Францией. После неоднократных изъявлений сердечного расположения императоры расстались. Наполеон усадил в карету монарха, назвав его своим братом, и вскочил на коня, чтобы вернуться в Аустерлиц.

Генерал Савари был послан с приказом приостановить марш корпуса Даву. Но прежде он вслед за императором Францем отправился в Голич, дабы узнать, примет ли предложенные условия император Александр. «Ваш государь, – сказал ему Александр, – выказал большое величие. Я признаю всю мощь его гения. Что до меня, я отступлю, ибо мой союзник считает себя удовлетворенным». Затем Савари отбыл в Гединг, за маршалом Даву, который отвергал все предложения прекратить военные действия и хотел атаковать осколки русской армии. Напрасно уверяли его от имени самого императора России, что между Наполеоном и императором Австрии идут переговоры о перемирии. Он ни за что не хотел упускать свою добычу. Но Савари остановил его категорическим приказом Наполеона. То были последние выстрелы бессмертной кампании. Войска всех держав разошлись, чтобы вернуться на зимние квартиры в ожидании решения переговорщиков.

Наполеон отправился в замок Аустерлиц, куда вызвал Талейрана, чтобы обсудить с ним условия мира, в котором нельзя было более сомневаться, ибо Австрия осталась без ресурсов и была доведена до крайности, а Россия, спеша заполучить перемирие, выводила войска в Польшу. Однако переговоры требовали большого искусства, ибо враги Франции, оправившись от страха и злоупотребив обязательствами Пруссии, могли привлечь ее к переговорам, оспорить условия мира, втроем против одного, и похитить у победителя часть победы. Поэтому Наполеон желал, чтобы переговоры велись в Брюнне, подальше от Гаугвица, которого он вынудил оставаться в Вене, назначив ему встречу в столице.

Наполеон требовал незамедлительного начала переговоров и давал понять, что желает на них видеть Дьюлаи и князя Иоганна Лихтенштейна, который понравился ему своей открытостью. Те тотчас прибыли в Брюнн. Поскольку император Франц оставался в Голиче, с ним можно было сообщаться за несколько часов и весьма быстро решить все спорные вопросы. Итак, в Брюнне начались переговоры между Талейраном, Дьюлаи и Лихтенштейном.

Но каковы же были основы мира? Именно их обсуждали в Брюнне Наполеон и Талейран, и именно они составляли предмет их частых и глубоких бесед.

Минута была опасной для благоразумия Наполеона. Разбив за три месяца грозную коалицию и обратив в бегство лучших солдат континента, он мог обрести преувеличенное ощущение собственного могущества и презреть всякое сопротивление. На следующий день после Аустерлица Талейран дал упоенному покорителю Европы следующие советы.

В отношении Австрии следует проявить умеренность и великодушие. Эта держава, значительно уменьшившаяся за последние два века, должна быть гораздо менее желанной для Франции. Ее место в заботах Французской империи надлежит занять России, рядом с которой Австрия представляет собой не опасность, а полезный барьер.

Талейран предлагал хитроумную комбинацию, хоть и преждевременную для состояния Европы, а именно: отдать Австрии берега Дуная, то есть Валахию и Молдавию. Эти провинции, говорил он, стоят больше всей Италии, они утешат Австрию, оттолкнут от нее Россию, а тем самым поссорят и с Англией и сделают вынужденной союзницей Франции.

Что до Пруссии, не надлежит более стесняться в ее отношении и можно свободно обращаться с ней как угодно. Решительно, это лживый, трусливый двор, на который нельзя никогда рассчитывать. Не следует более, угождая ей, отдалять от себя Австрию, единственную союзницу, о которой можно думать в будущем.

Таково было мнение Талейрана. Совет поберечь Австрию, утешить ее и даже возместить ей ущерб был превосходен, ибо подлинная политика Наполеона должна была состоять в том, чтобы побеждать и щадить всех на следующий день после победы. Но совет пренебречь Пруссией был пагубным. Ошибка состояла в уверенности, что можно серьезно привязать к себе Австрию, не обидев этим Пруссию.

Наполеон не разделял заблуждений Талейрана, но впадал в другие. Он не искал ссоры на континенте;

напротив, это ему объявили войну и отвлекли от великого предприятия против Англии. Тот, кто ее начал и оказался побежден, должен ответить за ее последствия. Итак, в результате мира он желал получить дополнение к Италии, то есть Венецианское государство, в настоящее время принадлежащее Австрии, а также окончательно решить германские вопросы в пользу своих союзников – Баварии, Бадена и Вюртемберга. В этих двух пунктах Наполеон был непоколебим. Ему нужны были Венеция, Фриуль, Истрия, Далмация, словом, вся Италия до Юлианских Альп и оба берега Адриатики, что обеспечивало ему влияние на Оттоманскую империю. Что до Германии, он, прежде всего хотел вернуть Австрию в ее естественные границы по Инну и Зальце и забрать у нее ее швабские владения. Он хотел забрать у нее Форарльберг, чтобы лишить Тироль сообщения с Боденским озером и Швейцарией. Он хотел бы похитить у нее и Тироль, который давал ему господство в Альпах и надежный переход в Италию. Но Тироля добиться было трудно, ибо он был старинным владением Австрии, столь же дорогим ее сердцу, сколь ценным для ее интересов. Это значило заставить Австрию потерять 4 миллиона подданных из 24 и 15 миллионов флоринов дохода из 103. Это значило