ванной, что-то несет, завернутое в полотенце.

— Что там у тебя, Ларочка?

Она улыбнулась усталой улыбкой.

— Это наши с тобой детки. Вот, посмотри.

Она развернула сверток на диване, и я увидел три яйца размером с утиные. Я оторопел. Вот это да! Она снесла яйца!

— Потрогай. Они такие приятные!

Я погладил одно, потом другое, потом третье. Опять меня охватил тот же трепет, что и в те времена, когда я гладил то самое яйцо, из которого появилась Лариса.

— Что же теперь будет, Ларочка?

— Да ты что, не рад, что ли? Это же наши с тобой дети! Я буду ухаживать за ними, пока они не выйдут на свет, а потом — учить, как ты учил меня.

Секунду помолчав, она добавила:

— … со своей Милочкой.

Все было, как и в прошлый раз. Мы с Ларисой регулярно увлажняли поверхность снесенных ею яиц. Они росли, а мы балдели, гладя их. Только меня охватывало уже совсем иное чувство, нежели в прошлый раз. Это было просто чувство нежности.

— Ларочка, когда они появятся, у нас будет много проблем. Как мы им оформим документы? Тебе делала Милочка через своих пациентов, а у меня таких связей нет.

— Успокойся. Я все беру на себя.

Они появлялись на свет один за другим с интервалами в полтора-два часа. Две девочки и один мальчик. Они действительно походили на меня, особенно мальчик. Как и Лариса в свое время, они были уже почти взрослыми, только худыми. Но теперь я знал, что скоро они превратятся в совершенно нормальных взрослых людей. Лариса была счастлива и хлопотала около них, как квочка. Она сама придумала им имена: Людмила, Галина и Владимир. Мне оставалось только согласиться.

Я только приносил в дом все необходимое, а Лариса управлялась со всем остальным, что называется, героически. И результаты были налицо. Наши дети усваивали все необходимое еще быстрее, чем в свое время Лариса. Но в их поведении было гораздо больше загадок. И самой сложной для меня загадкой было то, что Лариса могла передавать им знания непосредственно, без уроков, упражнений и вообще без слов.

Они часто садились в кружок на пол в гостиной, брались за руки и начинали ритмично раскачиваться, напевая какую-то тягучую мелодию. Так продолжалось от получаса до двух-трех часов. А потом они вставали, полные сил и энергии, и уже знали и умели то, о чем до этой загадочной медитации не имели ни малейшего понятия. Лариса радовалась, а дети весело щебетали между собой.

Однажды, когда Лариса выходила из дому за покупками для детей, я попросил ее купить аэрозоль против тараканов.

— Зачем он тебе? — удивилась Лариса, — чем они тебе мешают?

— Их уже много развелось в нашей квартире. Если с ними не бороться, они так размножатся, что будут по головам бегать.

— Ладно, сегодня вечером мы их уничтожим, только без этих ядохимикатов.

— Не знаю, как это у тебя получится…

— Получится.

А вечером после ужина они все вчетвером сели в кружок на пол в кухне и, взявшись за руки, как обычно, начали раскачиваться, напевая заунывную мелодию, совсем не похожую на те, которые я слышал от них раньше.

И тут я увидел чудо. Изо всех щелей, из-за плиты, из-под стола, из шкафов дружно полезли тараканы. Они ручейками медленно стекались к центру образованного ими круга и там группировались, наползая друг на друга, образуя кучку, но, никак не расползаясь в стороны. Потом этот процесс стал ускоряться. Тараканы бежали все быстрее и шуршали в своей куче посреди круга. Вскоре выползание прекратилось, и тогда мои «ворожеи» затянули новую, лязгающую мелодию. Тараканы в куче становились все менее и менее подвижными и, наконец, перестали вообще подавать признаки жизни.

Тогда они все четверо встали, и дети пошли в свою комнату. А Лариса взяла совок и веник и вымела тараканьи трупы в мусорное ведро.

— Потрясающе! — сказал я. — Как вы это делаете?

— Не знаю, просто делаем, и все.

У Ларисы откуда-то стали появляться деньги, и немалые. Она купила для меня новейший компьютер, массу дорогой одежды и новую мебель. А потом она однажды сказала, что сейчас мы пойдем в магазин — она хочет сделать мне подарок ко Дню рождения. Я с радостью согласился. Выйдя из дому, мы свернули за угол, и Лариса завела меня в автомобильный магазин.

— Выбирай, какой тебе по вкусу.

Я удивленно взглянул на нее и впервые за все время поинтересовался, откуда у нее такие деньги.

— Честно заработала, — ответила она с мягкой снисходительной улыбкой.

— Но каким образом?

— Миленький, ты же знаешь, что я очень многое знаю и умею. А это чего-то, да стоит.

— Но все же, какой ты труд выполнила, чтобы заработать на машину? Где ты работала?

— Не волнуйся, не на панели.

Домой мы вернулись на новенькой BMW, для которой, как оказалось, Лариса заранее купила гараж на мое имя.

А потом она купила мне в пригороде коттедж с обстановкой, со всеми удобствами, с приусадебным участком и гаражом. Мы туда переехали незамедлительно. А квартиру продали по сходной цене.

Полтора года спустя наши дети уже были совсем взрослыми и образованными людьми.

Как-то зимним вечером, вернувшись с работы, я увидел в нашей роскошной гостиной шикарно сервированный стол с деликатесными блюдами и дорогими напитками. Все мои домочадцы кинулись ко мне с поцелуями и стали наперебой приглашать к столу.

— В чем дело? По какому случаю такое торжество? Что сегодня за праздник?

— Просто хотим с тобой попировать. В конце-то концов, мы можем себе это позволить.

Привыкший к неожиданностям, я с радостью принял приглашение и уселся за стол. Лариса усердно прислуживала. Галя с Милой ей помогали. Потом мы танцевали под мои любимые песни Адамо, Сарду и Далиды. В конце концов, пир закончился. Девочки убрали со стола, помыли посуду и пошли в свою комнату. А я сидел и дремал на диване, ожидая, когда освободится Лариса, чтобы вместе пойти спать.

Вскоре она управилась с делами и села рядом со мной. Но ни переодеваться, ни спать она явно не собиралась.

— Костя, милый, нам надо серьезно поговорить.

Она впервые назвала меня просто по имени. До этого она называла меня папой, а когда ушла Милочка, стала называть просто «миленький мой» или «милый». Но теперь из ее уст мое имя прозвучало строго и настораживающе.

— Давай завтра, Ларочка. Сегодня мы устали, и я немного пьян. Хочу в постель, я истосковался по тебе.

— Извини, миленький. Но сегодня и впредь ты будешь спать без меня.

— Что за