нашу сторону! Мы с Бернардом считаем, что Виктор – так сказать, знатный холостяк и вполне способен в один прекрасный день сделать счастливой еще какую-нибудь женщину. Бернард сразу сказал: а почему бы не вас? Но я заверил его, что это совершенно невозможно!

Питеру я тоже написал. И, пожалуйста, передайте Айвору, что я очень его люблю.

PS: А еще пришлите мне, пожалуйста, ту лупу, которую я одолжил Барри, чтобы он смог рассмотреть свои прыщи.

– Вы это прочли, Виктор?

– Разумеется, нет! – возмутился он. – Алекс, как и вы, имеет полное право на невмешательство в личную жизнь. А почему вы спросили?

Клара улыбнулась, думая о просьбе Алекса насчет ее незамужних приятельниц.

– Просто так. – А все-таки интересно, почему Алекс счел невозможным ее с Виктором союз? Но замечательно уже то, что Алекс, судя по всему, чувствует себя в семье Брейтуэйтов совершенно как дома!

– Мы так рады, что Алекс теперь с нами, – говорил тем временем Виктор. – И Бернард, и Элайза, и я – все мы просто счастливы, и я хочу, чтобы вы знали, Клара, как мы вам за это благодарны.

А потом Виктор уехал, и Клара, немного нервничая, стала ждать, когда супруги Кардью заберут своего младенца и вернут домой Ивлин. Бедная мышка наверняка будет страшно расстроена. Клара хорошо помнила то бесчувственное тупое состояние, в котором пребывала несколько недель после смерти матери, то ощущение, когда у тебя будто комки ваты в ушах и все вокруг кажется то ли размытым, то ли испачканным. Помнила она и то, что в первые горестные дни люди еще обращали на нее какое-то внимание, но потом все вернулись к своей прежней жизни, и она перестала их интересовать, хотя именно тогда-то она больше всего в поддержке и нуждалась.

Вскоре пришел доктор Кардью и сказал, что Ивлин уснула прямо у них – слишком устала за этот долгий и трудный день, – так что он заберет Хауарда, который снова крепко спал в своей коляске, а утром пришлет Ивлин обратно.

– Она так мужественно держалась, – сказал он Кларе. – И проявила такую невероятную зрелость!

Последнее прозвучало как упрек. Клара и так прекрасно понимала, что ей, конечно, следовало бы присутствовать на похоронах и все время быть рядом с Ивлин. Но когда она сказала об этом доктору Кардью, тот с удивлением на нее посмотрел и сказал:

– Когда вы появились у нас в Грейндже, я говорил, что нам нужен кто-то более надежный, обязательный и обладающий большей последовательностью в поступках – вы это помните?

О да, Клара помнила. Она принялась собирать многочисленные кофточки Хауарда, его бутылочки и подгузники, шмыгая носом и тщетно пытаясь сдержать слезы.

– Мы приняли вас в штыки, – продолжал доктор. – А вы помните, Клара, когда я сказал, что это была бы добрая новость не только для детей, но и для всего города?

Клара вручила ему собранные вещи, с трудом подавив рвущиеся из горла рыдания. Да что с ней такое?

– Вы так много делаете – не думайте, что это остается незамеченным, – прибавил доктор. – Но иногда вы должны и другим позволить помочь вам. В конце концов, все мы в ответе за этих детей, и забота о них – это и наша забота.

Статья для «Шиллинг-Грейндж ньюз»,июнь 1950 г.

ПАМЯТИ МИСС СЬЮЗЕН СМИТ

Сьюзен Смит родилась 4 июля 1924 года в Гованхилле, Глазго. Школу ей пришлось бросить, она выучилась на медсестру и больше десяти лет работала по профессии, а потом решила приехать в Лавенхэм и поступила на работу в хирургию доктора Кардью. Доктор ее работой был очень доволен, да и пациентам она очень нравилась. Иногда она даже спасала людям жизнь. А еще она всегда заботилась об аквариумных рыбках.

Она была моей мамой. Я не очень хорошо успела ее узнать, но ей нравился наш парк и морское побережье, и она всегда предпочитала обыкновенный шоколадный торт воздушной «Виктории» со взбитыми сливками. Она подсказала мне слова из песни «Дом на холме» и любила слушать радиопередачи Дональда Бёртона. Она рассказывала, что мой папа, американец, был добрым человеком, а улыбка у него была такая же широкая, как у меня. Я собиралась переехать к ней в Ипсвич, ведь она так долго этого ждала. Мы говорили о том, какой материал выбрать на занавески, и она сама собиралась их сшить. Теперь у нас уже не будет такой возможности. Но она все-таки успела сказать, что любит меня. И все-таки успела за мной приехать, потому что очень хотела, чтобы я была с ней. Я это твердо знаю. Она терпеливо ждала меня, а еще она умела меня слушать – она слушала меня так, словно для нее очень важно и то, о чем я говорю, и то, о чем я думаю.

Я всегда буду об этом помнить.

Ивлин, ее дочь, которая очень ею гордится.

Глава пятьдесят восьмая

День был ветреный. Выстиранная одежда так и хлопала на веревке, молочные бутылки скатывались с дорожек, а волосы Клары разлетались во все стороны. Джуди всегда говорила, что в ветреные дни дети всегда ведут себя хуже, и Клара теперь тоже так думала: Билли и Барри вечно дрались, стоило ветру подуть, и даже Алекс становился каким-то наглым.

Уходя в школу, Питер сказал, что домой вернется поздно – он и Мейбл, та любительница футбола, с которой Клара познакомилась возле железнодорожной станции, собирались на чай к ее родителям.

– Так вы, значит, с Мейбл просто друзья? – подначила его Клара.

– Ха! – воскликнул Питер и с загадочным видом удалился, и Клара прекрасно знала, что не стоит ничего у него выпытывать.

В тот день Клара зашла к Аните, и они устроились в гостиной рядом с хирургическим кабинетом. Малыш Хауард ползал по шерстяному одеялу, расстеленному на ковре – Клара все беспокоилась, что его пальчики запутаются в узелках.

Джойс вскоре собиралась переезжать к Вудвордам. Все документы были уже собраны и проверены. А вот что теперь будет с Ивлин, Клара так и не знала. Мистер Соммерсби, похоже, собирался все-таки отправить ее в дом для детей с инвалидностью в Уолтемстоу. «Я не уверен, что Австралия ей подойдет», – каждый раз повторял он, но при этом – что Клару буквально бесило – так и не удосужился привести ни одного довода, почему, собственно, не подойдет. Морин и Рита, однако, по-прежнему числились в списке «Программы переселения детей», и для Клары стало сюрпризом, когда ей вручили ваучер для покупки девочкам одежды.

Пег предстоял переезд в дом для детей с инвалидностью. Люди нередко предъявляли Кларе претензии по поводу других воспитанников детского дома, но никто и никогда ничего не имел против милой добросердечной Пег, младшей в их большой семье и всеобщей любимицы. Пег могла, казалось,