Она не верит, что я могу быть причастной к махинациям"моего мужа", поэтому решила познакомиться со мной, все мнерассказать и попросить о помощи. Хотя она, конечно, сомневалась, правильно лирешила сделать, потому что ее муж уверен, что я - соучастница и тайком ночьюдаже встречалась с таинственным Дмитрием Дмитриевичем, которого отец Кости"засек" только один раз, но потом бездарно упустил и с тех пор всеникак не может выследить. Так вот, она сомневалась, но потом решилась, ведьникакого другого выхода она не видит, а спокойно смотреть, как разрушается еесемья, она больше не может.

Ай да Гомер! Ай да Великий Слепец! Молчаливый, рассеянный,ни во что не желающий вникать и обременяться чужими проблемами. Вот он,оказывается, какой!

И все эти разговоры о том, что он берет часы в институте,чтобы не терять педагогический стаж, - сплошная туфта На самом деле институтнужен ему для того, чтобы выискивать на подготовительных курсах талантливыхмальчиков, еще достаточно молоденьких и неопытных, чтобы не понимать, чтоделают, и недостаточно финансово обеспеченных, чтобы заинтересовать ихпоступлением на бюджетное отделение. Интересно, сколько у него было такихобманутых Вадиков? Или обманутым оказался только один, а все остальныепоступили? Тогда почему? Почему не поступил сын этой женщины?

Ответ напрашивался сам собой, он лежал на поверхности. Гомерпоставлял мальчиков (а может, и девочек) таинственному Дмитрию Дмитриевичу,который просил их взломать сайт крупной компании, внести туда необходимыеизменения, например, сведения о предстоящем слиянии этой компании с другойкомпанией, или фальсифицированные финансовые отчеты, или сведения, ставящие подсомнение благополучие и прибыльность фирмы, вследствие чего акции этих компанийрезко менялись в цене, а связанные с Дмитрием Дмитриевичем брокеры быстренькопроворачивали все необходимые манипуляции, играли на повышении или понижениикурса и в течение нескольких часов наваривали немыслимые суммы Гомер получалсвою долю, платил кому надо в приемной комиссии за конкретного абитуриента, июный хакер, уверенный, что сделал доброе дело и помог обманутому доверчивомупроректору вернуть отнятые у него не праведно деньги, благополучно поступал.

И никому из поступивших и в голову не приходило (помолодости лет) задуматься о том, почему это Дмитрия Дмитриевича, которыйявляется якобы проректором, они в институтских коридорах не видят С наивнымребенком договариваются о строгой конфиденциальности, дескать, дяденькапроректор тебе, безусловно, поможет поступить, но только ты проявисообразительность и никому ни слова о вашем знакомстве и о той работе, которуюты для него сделал, а если начнешь трепаться, тебя за первую же провинностьотчислят. Ребенок, естественно, верил и молчал, потому что учиться на бюджетномотделении с военной кафедрой хотел, а в армию идти, само собой, не желал. Нет,пожалуй, все-таки для такой работы выбирали именно мальчиков, у них стимулмолчать сильнее, они должны бояться быть отчисленными, а девочек в армию незабирают. Поступление мальчика должно быть, таким образом, обязательным, иначеребенок лишается стимула молчать и непременно пожалуется родителям, а те -прокуратуре. И выйдет нехорошо.

Выходит, за Вадика Фадеева Гомер взятку в комиссию не дал.Почему? У него были какие-то неожиданные расходы, и он деньги присвоил, вместотого чтобы оплатить гарантированное поступление абитуриента? Какие расходы?Летом прошлого года я уже работала у Сальниковых. Ни крупных покупок, нисрочного ремонта разбитой машины, ни дорогостоящих поездок за границу, ничеготакого. Может, у Гомера любовница завелась? А что, вполне может быть. ЕслиНаталья себе позволяет, то почему ему нельзя?

Я слушала Костину мать и одновременно обдумывала ее рассказ.Гомер "подрабатывает" не столько в вузе, сколько в преступномбизнесе. Похоже, едва разобравшись с двумя проблемами - с шантажистом иАлениным кавалером, - я уже получила третью. Ну что ж, говорят, бог троицулюбит. Если история получит продолжение и Гомер загремит под уголовное дело, яза здоровье Главного Объекта не поручусь.

- Вы понимаете, Вероника, у Вадика очень плохо справописанием, ну не дается ему грамматика, сколько мы ни бились. У негоособенность такая: вот если он занимается упорно, целыми днями, зубрит правила,тренируется, упражнения делает, изложения пишет или даже сочинения, то потомможет вполне прилично написать, почти без ошибок, но этого хватает буквально нанесколько дней, потом все из головы выветривается. Насколько он талантлив впрограммировании, настолько бестолков в русском языке. Если бы он всерьезготовился к экзамену по русскому языку, он смог бы, я уверена, что смог бынаписать с минимумом ошибок и получил бы проходной балл, но он совсем незанимался, потому что был уверен, что поступит, ведь ваш муж ему обещал,понимаете? Твердо обещал, и Дмитрий Дмитриевич его заверил, и Виктор Валентинович,они оба…

Про Дмитрия Дмитриевича я уже слышала, а вот второе имя,Виктор Валентинович, промелькнуло в разговоре впервые. Это что, третийфигурант?

- Виктор Валентинович? - переспросила я. - А это ещекто такой?

- Как кто? - Анна повернулась ко мне всем корпусом изамерла. Было уже темно, поэтому смею предположить, что она в недоуменииуставилась на меня широко раскрытыми глазами, но судить об этом могу лишьвесьма приблизительно. - Ваш муж.

Вообще- то, моего пока еще не разведенного мужа зовут ОлегомПавловичем, но если иметь в виду Костино заблуждение, круто замешенное на моемже попустительстве, то зовут его Павлом Николаевичем. Налицо, как говорилось вфильмах про героические будни ЧК, неувязочка.

- Анна, - осторожно сказала я, - тут какое-тонедоразумение. Я не знаю никакого Виктора Валентиновича.

Давайте сразу расставим все точки над "и". У менявообще нет мужа. То есть был когда-то, но он меня бросил полтора года назад.

- Как… Как это - нет мужа? Вы же Костику говорили…

- Господи, Анна, ну а что еще я могла ему сказать?

Молоденький мальчик подходит и несет какую-то несусветнуючушь о том, как он видит меня из окна и тайно вздыхает. Откуда я знаю, как сним разговаривать? Я же не знала, что он знакомится со мной с какой-топрактической целью, поэтому единственное, что я могла, - это поверить ему. Ичтобы сразу лишить его хотя бы части иллюзий, я не стала отрицать, что у меняесть муж. Он был в этом уверен, а я просто подтвердила. Кстати, а почему он былтак уверен, что я замужем?

- Погодите, - она наклонила голову и сжала ладонямивиски, - погодите, Вероника, я ничего не понимаю… А собака?

- Что - собака?

- Вот эта собака - она чья? Ваша?

- Ну, почти. Это собака моих хозяев. Я, видите ли,домработница, меня наняли с проживанием, поэтому вменили в обязанность гулять ссобакой. А при чем тут собака?

- Значит, вы не жена Виктора Валентиновича?