Хотя завод или плотину переместить нельзя, офисный персонал и даже штаб-квартиру национальной или международной корпорации вполне возможно. Нью-Йорк столкнулся с этим, когда высокие налоги вынудили многие компании перенести свои штаб-квартиры за пределы города. С течением времени даже отрасли с масштабными стационарными объектами могут поменять региональное распределение — не путем физического перемещения плотин, зданий или иных сооружений, а путем строительства новых современных конструкций не в тех бесперспективных местах, где находятся старые, а в штатах и населенных пунктах с благоприятным бизнес-климатом, где к бизнесу относятся как к экономическому активу, а не как к экономической добыче. При этом, когда из городов, считавших бизнес экономической добычей (классический пример — Детройт), уходят предприятия, забирая с собой налоги и рабочие места, этим городам нередко еще и сочувствуют, считая их жертвами.

Отель не может пересечь границу штата, но сеть отелей вполне может строить новые здания в других штатах. Когда древний, устаревший сталелитейный завод закрывается или выводится из эксплуатации, новый завод с современными технологиями можно построить где-то в другом месте. Как и в случае слишком низкой платы за проезд в автобусе, которой недостаточно для поддержания уровня и качества обслуживания в долгосрочной перспективе, мало кто свяжет политику в прошлом с нынешним ухудшением ситуации в населенных пунктах «Ржавого пояса» (бывшего индустриального региона), где у молодежи все меньше возможностей для трудоустройства, а урезание налоговой базы не способствует работе местных служб.

«Ржавый пояс» — это не просто район, где исчезают рабочие места. Рабочие места исчезают всегда, даже на пике процветания. Разница в том, что старые места постоянно меняются на новые там, где бизнесу дают возможность преуспевать. Однако в поселениях и районах «Ржавого пояса», сделавших бизнес нерентабельным из-за высоких налогов, бюрократии и обременительных требований со стороны властей и профсоюзов, которые снижают эффективность, новых рабочих мест недостаточно, чтобы заменить старые, исчезающие с течением времени и естественными изменениями экономических обстоятельств.

Пока политики или журналисты сосредоточиваются на старых исчезающих рабочих местах, реальность заключается в новых местах, которые не появляются в регионе, сформировавшем враждебную среду для экономической деятельности, а создаются в других городах и районах.

Время и предвидение

Многие государственные чиновники не заглядывают в будущее дальше ближайших выборов, а вот отдельные граждане, которые вынуждены подчиняться законам и нормам, навязанным этими чиновниками, могут предсказать, что последствия принятия многих из этих законов будут вовсе не такими, как задумывалось. Например, когда правительство США выделило деньги для помощи детям с ограниченными возможностями и психологическими проблемами, неявно подразумевалось, что число таких детей — более или менее постоянная величина. Однако наличие денег создало стимул включить в эти категории больше детей. Соответственно, организации, работавшие с такими программами, получили стимул диагностировать у ребенка ту проблему, на которую выделяют государственные деньги. Некоторые матери с низким уровнем дохода, живущие на пособие, даже советовали своим детям плохо сдавать тесты и бузить в школе, чтобы увеличить скудный семейный бюджет.

Новые законы и новая политика часто приводят к непредвиденным последствиям, когда подчиняющиеся этим законам и нормам люди начинают реагировать на смену стимулов. Так, принятие в 2005 году нового закона усложнило возможность избавиться от долгов через процедуру банкротства. В результате непосредственно перед вступлением закона в силу число заявлений взлетело до 479 тысяч в неделю, хотя обычно в среднем в США подавалось примерно 30 тысяч таких заявлений в неделю, а сразу после принятия закона снизилось до 4 тысяч в неделю. Очевидно, что некоторые люди предвидели изменения в законе и поспешили подать заявление до того, как он начнет действовать.

Если правительство какой-то страны третьего мира задумывает конфисковать землю и раздать ее бедным фермерам, то между политической кампанией за такое перераспределение земли и временем ее фактической передачи могут пройти годы. Дальновидные нынешние землевладельцы, осознав перспективы, возможно, начнут пренебрегать обработкой земли, ведь теперь у них не будет долгосрочных выгод от инвестирования времени и денег в прополку, мелиорацию и другие виды ухода за почвой. К тому времени, когда земля реально попадет к беднякам, она может стать менее плодородной. Как сказал один специалист по экономике развивающихся стран, земельная реформа может превратиться в «плохую шутку над теми, кто меньше всего может позволить себе смеяться».

Политическая популярность угроз конфискации собственности богатых иностранцев — будь то земля, заводы, железные дороги или что-либо еще — заставляла многих лидеров стран третьего мира прибегать к таким угрозам, даже когда они слишком опасались экономических последствий, чтобы решиться действительно их выполнять. Так происходило на Шри-Ланке в середине XX века.

Даже самые общие угрозы или безответственные заявления способны повлиять на инвестиции, как произошло в Малайзии во время экономического кризиса.

В общем, люди обладают дальновидностью, будь то матери на пособии, инвесторы, налогоплательщики или кто-то другой. Правительство, которое действует так, будто его политика обеспечит исключительно запланированный эффект, часто оказывается удивлено или шокировано, когда люди, исполняющие введенные законы и нормы, пытаются получить выгоду или защитить себя, и в результате политика приводит к результатам, весьма далеким от запланированных.

В разных видах экономики предвидение принимает различные формы. В периоды инфляции, когда люди тратят деньги быстрее, они также склонны накапливать потребительские товары и другие физические активы, что подчеркивает дисбаланс между уменьшением количества реальных товаров, доступных на рынке, и увеличением количества имеющихся денег для их покупки. Иными словами, люди предвидят будущие трудности с поиском необходимых товаров или с наличием активов на черный день, когда деньги теряют свою ценность слишком быстро, чтобы играть эту роль. Во время безудержной инфляции 1991 года в Советском Союзе и потребители, и предприятия занимались накоплением.