Тут случился первый сбой: далеко не все из депутатов, на которых мог рассчитывать президент, последовали за ним в Грановитую палату. Я ловил смущенные взгляды, видел, как многим неловко или боязно покидать стройные депутатские ряды. Выйти — значило сжечь за собой мосты. А многие были искренне не согласны с решением Ельцина. В общем, съезд покинуло не более 130 человек, судя по оперативно проведенной в Грановитой палате переписи.

Пока сторонники президента выходили из зала, раздраженный Хасбулатов (он впервые оказался в положении защищающегося) попросил об отставке. Съезд отставку не принял.

Следом случился второй сбой: Ельцин устремился на АЗЛК (автозавод имени Ленинского комсомола) — «общаться с народом».

На заводе уже были телевизионщики, ребята в штатском, тщательно импровизированная трибуна и даже «ораторы в спецовках». Загнанный в цех рабочий люд смотрел на президента с интересом, но слушал безразлично, выступал заученно, голосовал неохотно. Выглядело все как-то нарочито и неубедительно. Телекартинка, конечно, получилась, но убедить не могла: то ли не умели телевизионщики делать из мухи слона, то ли не хотели…

Третьим сбоем стало выступление вице-президента Руцкого, который отмежевался от Ельцина, призвал к уголовной ответственности «прилипшей к президенту политической кучки» и признал над собой власть съезда.

На следующий день министры-силовики обозначили свою позицию как-то увертливо: «Мы — за закон», а Баранников и вовсе выглядел заискивающе. «Всенародной поддержки» не получилось, и Ельцин втянулся в переговоры с Хасбулатовым, в которых роль посредника играл председатель Конституционного суда Зорькин.

Так родилось постановление съезда «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации», принятое 12 декабря 541 голосом. В нем шла речь о проведении 11 апреля 1993 г. референдума по основным положениям новой Конституции, о сохранении за президентом особых полномочий, о защите глав региональных и местных администраций от увольнения соответствующими советами. Президенту поручалось внести на мягкое голосование съезда несколько кандидатур на пост премьера и представить съезду на утверждение одного из первой тройки кандидатов. При этом в случае несогласия съезда с внесенной кандидатурой президент назначал и. о. председателя правительства.

Вроде бы, «мир и благоволение во человецех», но портило настроение то, что Ельцин отозвал свое обращение к народу. Как это? Не обращался или обращался понарошку? Отказ от «народного суда» в пользу кулуарных договоренностей, стилистически естественный для Хасбулатова и чуждый Ельцину, его репутацию среди сторонников подпортил.

Но еще через день все изменилось, и победа превратилась в поражение.

Из дневника:

14 декабря. Черный день. 3-я годовщина смерти А. Д. Сахарова. И — падение правительства Гайдара. Весь день шли консультации по правительству. Кандидатов выдвигали фракции, обсуждал президент с республиками и областями. Выдвинул на рейтинг Скокова, Черномырдина, Гайдара, Каданникова, Шумейко. Получили, соответственно, 637, 621, 400, 399, 283 голоса. Б. Н. выдвинул Черномырдина, и Съезд проголосовал «за» — 741. Съезд истолковал соглашение трех ветвей власти: поставил местные администрации под удар местных советов, запретил референдумы, кроме заявленного, и т. п.

Но ничто не мешало Ельцину в соответствии с достигнутым соглашением назначить Гайдара и. о. премьера.

Не стал. Сдал. Сдался. Почему?

Думаю, Ельцин понял, что Гайдар, задав стране направление движения, определив основные этапы макроэкономических реформ, завалил работу на таких направлениях, как отраслевая, социальная и имиджевая политика. Провал по основным показателям (уровень инфляции и спад производства) вышел далеко за пределы, обозначенные правительством в начале его работы.

Я тогда воспринял отставку Гайдара как тяжелейшее поражение реформаторов, едва ли не разворот курса.

Несколько успокоил Алексей Головков (на тот момент руководитель аппарата правительства), сказав, что Черномырдин не так уж плох и уж точно не враг рыночных отношений. И действительно, Черномырдин пять с лишним лет уверенно руководил правительством и переходом страны к капитализму, обеспечивая президенту гораздо более надежный тыл, чем это мог сделать Гайдар.

Но тогда Ельцин отказался от проведения референдума и от Гайдара, в какой уже раз показав, что он не политический лидер, а вождь, в одиночку принимающий судьбоносные решения. И в демократических кругах отношение к нему заметно ухудшилось, что показал прошедший в те же дни съезд «Демократической России». Вялость Ельцина, отставка Гайдара, доминирование Хасбулатова привели к недолгому сплочению демократических сил, рассорившихся до того на дилемме: с Ельциным без собственного лица или с собственным лицом, но без Ельцина. Сторонники второй точки зрения во главе с Афанасьевым и Салье были восстановлены в полном объеме. Мало того, на съезде объявились такие неожиданные гости, как Попов и Чубайс, другие министры гайдаровского кабинета.

Делегаты отметили «непоследовательность, отсутствие у президента России Ельцина твердого политического, экономического курса», согласились поддерживать правительство лишь в случае проведения им намеченных при Гайдаре реформ. Они заявили о необходимости принятия новой Конституции Учредительным собранием, а не Съездом депутатов РФ, обозначив необходимость уйти от советской модели государственного устройства к «эффективной и сбалансированной системе властей», которую каждый понимал по-своему.

Случаи тех лет

Несостоявшийся член-корреспондент Академии наук

В конце 1991 года мне предложили стать членом-корреспондентом Академии наук. Она тогда переживала сложный период, который затянулся до наших дней. Споры велись по четырем основным вопросам:

● будет ли создана новая, Российская, академия наук или АН СССР переименуют в Российскую с сохранением, в основном, персонального состава;

● академия — клуб ученых или «министерство науки» и прямой получатель всех бюджетных ассигнований на науку;

● кто является главным производителем знаний — коллективы ученых или институты, которые, как правило, возникали именно как коллективы, объединенные гением, а после его смерти все более становились бюрократической структурой;

● кто причастен к миру «бессмертных», как называют академиков во Франции со времен Ришелье?

Руководство АН СССР было крайне озабочено перспективой роспуска и создания новой академии. В нее, конечно, не попало бы большинство союзных академиков из числа философов, историков, экономистов и всех тех, чьи научные «заслуги» сводились к доказыванию «неоспоримых преимуществ советского строя и социалистической экономики».

Стремясь обеспечить себе и своим коллегам прежнее привилегированное положение, руководители академии старались заручиться поддержкой тех, от кого зависело или могло зависеть принятие судьбоносного решения. Небескорыстно. В качестве мзды политикам и бюрократам предлагались ученые степени и даже членство в академии. Предложили и мне. Было и смешно, и грустно. От участия в этой прохиндиаде я отказался. А вот Борис Березовский и Руслан Хасбулатов в тот год стали-таки членами-корреспондентами… Интерес советской академии (АН СССР) был соблюден, и должной ревизии ее состава при переименовании в РАН не случилось.

Грузинские мотивы

Кровавый разгон антикоммунистической демонстрации в Тбилиси в апреле 1989 года радикализировал грузинскую оппозицию и сделал бесспорным лидером национального движения последовательного противника советской власти Звиада Гамсахурдиа, человека пылкого, бескомпромиссного и нетерпеливого. Во многом его силами Грузия стала одной из первых советских республик, объявивших о своей государственной независимости. Но аккомпанементом