которые чертовски сексуальны и популярны, столпы нашего общества и известны своим служением.

Конечно, я злодей.

Я имею в виду, что прямо сейчас я злодей в этой истории. Даже если бы они узнали о том, какими были для меня последние пять лет… даже тогда я, вероятно, была бы плохим парнем. Не то чтобы они бы когда-нибудь узнали. Если они это сделают, то будут мертвы. Это будет правильно, когда Сопротивление придет сюда и убьет нас всех. Но только не меня, нет, меня бы они оставили.

Я слишком чертовски ценна, чтобы умереть легкой смертью.

Слава Богу, Сейдж здесь со мной, и мне есть с кем закатить глаза из-за полного дерьма в этой комнате. Разговоры даже не шепотом, они просто открыто говорят о том, какое я дерьмо.

Ну что ж.

— Вау. Он действительно зол на тебя, не так ли? — шепчет Сейдж, открывая свой ноутбук и устраиваясь поудобнее.

Я пожимаю плечами.

— Разозлился, значит, он может это пережить. Я почти уверена, что мы вышли за рамки этого и твердо находимся в фазе «Я бы хотел, чтобы Фэллоуз сдохла».

Сейдж морщится.

— Это… действительно чертовски ужасно. Джованна тоже такая.

Я снова пожимаю плечами. Я ничего не могу с этим поделать, кроме как найти выход из этой адской дыры, прежде чем нас всех убьют.

Даже когда зал заполняется, места вокруг нас остаются пустыми, как будто у нас чума или что-то в этом роде. Слухи даже немного не сдержанны, никому здесь нет дела до того, что я думаю о том, что они все говорят обо мне.

Я наслаждаюсь свободным пространством, которое мне дает это дерьмо.

Девушки впереди, наконец, отходят от Нокса и занимают свои места в первом ряду, их кокетливое хихиканье громко разносится по залу, даже когда все начинают успокаиваться. Моя связь извивается глубоко в глубине моего нутра, недовольная всей ситуацией, но я подавляю ее.

— Ну ладно. Успокойтесь все! Сегодня нам нужно многое обсудить.

В комнате довольно быстро воцаряется тишина, все парни, кажется, уважают его, а девочки в классе строят ему глазки. Даже девушки, которые связаны узами, смотрят на него с благодарностью, и я это понимаю.

Он действительно чертовски сексуален, но в то же время он мудак, так что, я думаю, все остальное само по себе отменяется.

Он ни разу не поднимает на меня глаз, когда начинает урок, но все время, пока говорит, кокетливо улыбается девочкам в первом ряду.

— Итак, на прошлой неделе мы остановились на начале раскола Одаренных и восстания Сопротивления. Кто-нибудь помнит самое первое, что сделало Сопротивление, как акт насилия над Одаренными?

Одна из девушек поднимает руки, выпячивая грудь и выгибая спину, как будто она на съемочной площадке порнофильма, а не в лекционном зале. Черт, мысль о том, чтобы провести следующие три года в ловушке здесь с этими девушками… нет, это совершенно новый уровень хуйни.

Нокс ухмыляется ей, когда обращается к ней, и она улыбается ему, отвечая:

— Они нашли всех Бездарных, которые родились от Одаренных. Всех с отклонениями и тех, у кого нет Связанных. Затем они охотились на них и убивали, утверждая, что они недостойны наших кровей.

Блять.

Я точно знаю, о чем думает Нокс, но ничто не готовит меня к тому, что он обратит свой темный взгляд на меня. Сейдж ерзает на стуле, чувствуя себя неуютно из-за его обжигающего взгляда теперь, когда он направлен в нашу сторону, но ей не стоит беспокоиться. Ему нужна моя кровь.

— Фэллоуз, присоединяйся ко мне для демонстрации.

Глаза Нокса впиваются в меня, бросая вызов, чтобы заклеймить меня, и моя кожа покрывается мурашками, когда я чувствую, что весь класс тоже поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Я поднимаю подбородок, даже несмотря на то, что мне неудобно, я не отступлю перед этим мудаком.

Он понятия не имеет, чем я пожертвовала ради него.

Я встаю и иду вдоль рядов, пока не оказываюсь перед классом, весь лекционный зал смотрит на меня сверху вниз. Хихиканье девочек в первом ряду граничит с идиотизмом, и они звучат как двенадцатилетние.

— Бездарные Связанные встречаются редко, но, к сожалению, они случаются. Олеандр здесь — яркий пример того, когда что-то идет не так.

Это нелегко, но я сохраняю невозмутимое выражение лица, когда начинается хихиканье и шепот. Гейб проводит рукой по лицу, но не двигается, чтобы остановить Нокса, их дружба и преданность друг другу намного сильнее, чем слабая связь, которую мы разделяем.

Та, от которой, по его мнению, я отвернулась.

— У нее есть пять Связанных, все с силой и способностями выше среднего, и все же у нее нет… ничего. Ни способностей, ни близости, абсолютно ничего, ради чего стоило бы держать ее рядом.

Шепот становится громче, и я изо всех сил пытаюсь заглушить его. Я знаю, о чем они думают, отвергнутая своими собственными Связанными в таком грандиозном чертовом спектакле, но нет ничего такого, чего бы он мне уже не сказал.

— Мы не такие, как Сопротивление, поэтому мы не убиваем людей за то, что они родились без какой-либо реальной пользы в нашем обществе, но важно помнить нашу историю, не так ли, Фэллоуз?

Я смотрю на них всех и запоминаю их лица.

Я могла бы убить их всех прямо сейчас, не вспотев, но я не гребаный монстр, как бы плохо они все со мной ни обращались. Я выше этого дерьма.

Я снова повторяю свою мантру в своей голове. Лучше быть ненавидимой и живой, лучше страдать от боли, чем быть убийцей, лучше быть одинокой и в безопасности.

Глава 4

Сейдж приглашает меня вернуться в ее комнату в общежитии, чтобы позаниматься, но когда я проверяю местоположение на своем телефоне, она находится за пределами периметра, который дал мне Норт, и я ни за что не хочу иметь дело с этим мудаком сегодня. Не после того, как его брат-придурок только что опозорил меня перед половиной гребаного класса первокурсников.

Бля.

Я не могу думать об этом, не испытывая особого рода ярости, которая означает, что моя способность хочет выйти наружу, а этого, черт возьми, нельзя допустить. Хотя я позволяю себе подумать об этом, примерно секунду. Просто чтобы немного остудить гнев.

Так что вместо этого я возвращаюсь в свою комнату в общежитии, чтобы… сидеть и хандрить, на самом деле. При свете дня комната выглядит еще более мрачной. Голые стены, пустые шкафы и