на блэк-метал-концерте. Горожане, находясь в каком-то истерическом исступлении, хлопали в ладоши, кричали и обменивались довольными взглядами. Это они были ведьмами и монстрами! А не София, которая вскоре должна была сгореть.

Меня охватывал ужас, когда я представила, как лёгкие матери Катарины наполнятся дымом и жар сожжёт вокруг неё кислород. Меня тошнило.

В то же время я заметила, как вдруг пугающе распахнулись глаза Софии. Я видела их издалека и вздрогнула от их жгучей яркости и силы. Она начала ритмично отбивать ногой по земле и напевать.

Костёр всё разгорался, и древесина в нём была уже охвачена мощным огнём, сопровождаемым треском. София издавала звуки, похожие на стоны. Казалось, она плачет, но я знала, что она поёт ёйги[9]. Она использовала ритм, чтобы погрузиться в состояние транса и связаться с духами при помощи унаследованных от предков заклинаний.

– Мама просит Кокко, небесную жар-птицу, дать ей сил пережить эти мучения, – печально вымолвила Катарина.

Я смотрела Софии в глаза, слушая её гипнотические ёйги. Она была похожа на одержимую. Но внезапно мир начал бешено вращаться, и я оказалась в каком-то состоянии спокойствия и умиротворения, где совсем не было боли.

Я ощущала присутствие Софии повсюду, даже в своём разуме. Она словно знала меня с первых секунд моего рождения, была свидетелем моих жизненных радостей и печалей и предчувствовала точный миг моей смерти. Там, в этом пространстве, где я оказалась, были и другие: Катарина, Эрик и тот викинг. Мы образовали круг, связанный плотью, кровью и временем.

Но тут огонь обжёг мою кожу, и состояние транса прервалось. Меня унесло из того мрачного места обратно в мысли Катарины.

Тогда-то я и заметила того самого незнакомца, который принёс нам бубен. Я проследила, как он проталкивался сквозь толпу и, оказавшись рядом с костром, кивнул Софии. Та спокойно посмотрела вдаль и кивнула в ответ. Затем мужчина бросил в огонь большой туго перевязанный кожаными шнурами глиняный сосуд и поспешно устремился сквозь массу людей прочь от скал.

Должно быть, в этом сосуде был порох, так как вскоре за этим раздался мощный взрыв и вспышка. София и эшафот с грохотом взлетели высоко в воздух, а в нас ударила мощнейшая взрывная волна. Тех, кто стоял прямо перед костром, отбросило назад. Я ощутила жар, опаляющий лицо Катарины. В небо поднялся высоченный столб дыма, который наверняка был виден из каждого уголка Стокгольма. Воздух стал мутным от пепла, чада и дыма. А пепел падал на землю, словно чёрный снег.

Сын Катарины рыдал.

Повсюду на земле лежали раненые люди, валялись фрагменты человеческих тел. Слышался плач и крики. Кровь окрасила скалы. В воздухе витал едкий запах серы. Оставшиеся в живых в панике убегали прочь, практически затаптывая детей и стариков.

Место наполнилось мучительными криками и отчаянными молитвами. Перепуганные солдаты и государственные служащие бросились в разные стороны. Я увидела окровавленного солдата, потерявшего ногу, и чиновника, лицо которого настолько обгорело, что на месте глазных яблок была лишь непонятная масса.

На холме всё ещё был виден обожжённый силуэт священника. Он безжизненно рухнул на землю, и на его тлеющей мантии вспыхнули искры. София сдержала слово и забрала его с собой в ад.

Постепенно дым рассеялся. Катарина Вифферт стояла на том же месте. Она выглядела потрясённой, но в то же время благодарной, и искала глазами героя, таинственного незнакомца в капюшоне, но мужчина растворился, словно пепел на ветру. Может быть, карманником он и не был, но всё-таки кое-что он забрал – жизнь Софии. Он освободил её от страданий.

– Здесь нам больше делать нечего, – заявила всхлипывающему сыну Катарина. – На следующем же корабле мы отправимся в Финляндию.

Я хотела бы сказать ещё многое, но место казни вдруг рассыпалось на осколки. Под моими ногами оказались не булыжники, а доски пирса. Затем сквозь дым я увидела ослепительно сверкающий круг, а в следующее мгновение он поглотил меня. С разных сторон меня окружали свет и тени, как будто в процессе перемещения из одной эпохи в другую вокруг меня строилась новая реальность.

Я снова стояла на знакомой вышке для прыжков в своей родной деревне, но по-прежнему ощущала жар пламени. Я испугалась, заметив, что вышка подо мной была охвачена бушующим огнём, похожим на костёр Софии.

Забрала ли я адский огонь с собой?

Языки пламени забирались всё выше, облизывая деревянные конструкции со всех сторон. Густой дым заставил меня закашляться. У меня не было другого выбора, кроме как прыгнуть, поэтому я сделала шаг в пустоту.

Я ощутила поток воздуха вокруг себя и на мгновение увидела своё отражение на поверхности спокойного озера. А потом погрузилась под воду. Она обжигала холодом.

Я открыла глаза. Передо мной раскачивались высокие водоросли, в тени которых, как мне показалось, я снова увидела того самого призрака. Запаниковав, я оттолкнулась и стала подниматься к поверхности.

Огня уже не было, и туманная дымка осеннего утра обнимала вышку для прыжков так же нежно, как и тогда, когда я вышла не берег. К счастью, всё это было лишь иллюзией.

Пока я плыла к берегу, я ощутила жжение и покалывание на щеке. При взрыве Катарина получила ожог, и, вероятно, я каким-то образом забрала его себе. Я посмотрела на свою ладонь. Там всё ещё была рана, доставшаяся мне от Эрика.

Что я скажу отцу? Он посчитает меня сумасшедшей, если я расскажу ему правду. Может, сказать ему, что причина этих повреждений – моя болезнь? Наверное, такое может появиться из-за рака или лучевой терапии. По крайней мере, это звучало более правдоподобно, нежели то, что я неким удивительным образом забираю раны людей из прошлого.

Пейкко Васара

МАСТЕР-КЛАСС, КОТОРЫЙ «ТУРПАЙОУХЕТ» организовал в честь дня урожая, проходил на старой бумажной фабрике за деревней. Заброшенная промзона находилась посреди густого соснового леса, где в своё время по подъездным путям ходили товарные поезда. После того как фабрика обанкротилась, прекратилось и движение поездов, и сейчас на заброшенных путях вырос красивый подлесок.

Пустые, мрачные, частично разрушенные фабричные здания, казалось, стали жертвами зомби-апокалипсиса. Территория была огорожена уже местами обвалившимся забором из металлической сетки с толстой колючей проволокой наверху. На воротах висела табличка, на которой крупными ядовито-зелёными буквами было написано: Мастер-класс в честь дня урожая, а под ней: Стань участником праздника, создай собственный костюм на Хеллоуин и приведи в ужас всех вокруг!

В рытвинах двора валялось множество