– А чем занимается муж вашей племянницы?

– И он, и она врачи. Он уже профессор, доктор наук, большойспециалист. Известный хирург. Нет, по-моему, даже член-корреспондент Академиинаук. Ему уже за пятьдесят. Очень умный и толковый специалист.

И еще минут двадцать он показывал фотографии, рассказываягостю о деятельности своего отца в Иране и о членах своей семьи. Дронго вежливослушал. Нужно было выбрать время, чтобы задать главный вопрос.

– Мой отец помог многим людям покинуть эти беспокойныерайоны, – продолжал рассказывать уже разошедшийся Шекерджийский. И тогда Дронгонеожиданно спросил:

– Среди тех, кому помог ваш отец, был и ювелир Манукян?

Шекерджийский замер, словно споткнулся. Затем нахмурился,захлопнул альбом.

– Это выдумки наших недоброжелателей. Как будто мой отецпомогал только Манукяну. Тот был просто их осведомителем, и мой отец обязан былему помогать, когда Манукян собирался вернуться обратно в Европу. В архивахесть даже документы на Манукяна.

– Не сомневаюсь, – вежливо согласился Дронго, – но ведьМанукян не просто покинул Иран вместе с семьей. Он еще и расплатился с вашимотцом, передав ему драгоценный камень.

Шекерджийский выпрямился. Глаза метнули молнии.

– Это глупые слухи, которые всегда распускали нашинедоброжелатели, – грозно сказал он.

– Я понимаю, – примирительно согласился Дронго, – у васмогли быть недоброжелатели.

– Мой отец купил у него этот алмаз, и в нашей семье дажеосталась расписка, – гневно заявил Шекерджийский, – и все рассказы про этоткамень просто вымысел. Манукян понимал, что ему не разрешат вывезти этот каменьиз Ирана. Его могли ограбить и убить из-за этого алмаза. И тогда он решилпродать его моему отцу. И они написали друг другу расписки.

– У вашего отца было столько денег, чтобы купить такойдорогой алмаз? – иронично осведомился Дронго.

– Он был тогда совсем недорогой, – возразил Шекерджийский, –отец купил его за какую-то символическую сумму, чтобы помочь Манукяну. Иначеалмаз попал бы к иранцам или американцам. По большому счету, мой отец простоспас эту ценность для нашей республики… И привез алмаз обратно в Баку.

– А потом этот алмаз хранился в вашей семье почти сорок лет,– кивнул Дронго, – пока вы не продали его Семену Измайлову.

– Откуда вы знаете? Я ничего не продавал. Кто вы такой?Откуда вы пришли? Прошло уже столько лет. Вас прислал Измайлов? Откуда вы обэтом узнали?

– Семен Измайлов умер три месяца назад, – сообщил Дронго, –он ничего не мог бы мне сообщить. Но алмаз у него украли. И поэтому никто иничего не знает.

– Он его сам кому-нибудь продал, – разозлился старик, – онтогда нас обманул. Купил этот камень за двести восемьдесят тысяч долларов.Говорят, что настоящая цена алмазу – больше миллиона. Как можно было доверятьювелиру, я даже сейчас не понимаю, что тогда случилось. Он меня словнозагипнотизировал.

– А зачем вы его продали?

– Как это зачем? Вы вспомните, что тогда творилось в Баку!Полный беспредел. Меня уволили на пенсию, и я получал шесть долларов. А у менятрое внуков и внучка, двое детей. И я всегда честно работал, никогда не бралвзяток, не позволял себе ничего лишнего. Тогда у меня умерла супруга, с которойя прожил больше тридцати пяти лет. И тогда я решил, что должен продать этоткамень, чтобы помочь своей семье. Я обратился к двум старым ювелирам.Расул-заде и Измайлову. У первого просто не было таких огромных денег. А СеменБорисович согласился купить алмаз. Он как раз собирался переезжать в Москву ипродал свой магазин. Вот и все. А я, старый дурак, продал алмаз очень дешево.Но это моя проблема. Вас интересует мой отец или этот алмаз? – вдруг спросилШекерджийский и нахмурился. – Думаете, что я ничего не понял. Хотите узнать уменя подробности про этот камень. Но его у меня нет. И уже давно нет. Вы,наверно, из прокуратуры. Следователь? Или из Министерства национальнойбезопасности, так, кажется, сейчас называется бывший КГБ?

– Конечно, нет. Мне было интересно все, что касалось тоговремени, – попытался оправдаться Дронго. Старик был достаточно умным ипроницательным человеком. С ним было трудно хитрить.

– Значит, вы все узнали. И выпили свой чай. А теперь можетеуходить, – почти приказал старик, – и учтите, что этот алмаз никому не приноситсчастья. Семья Манукяна так и не добралась до Европы. Она погибла во времякрушения поезда. И мой отец всю жизнь страдал из-за этого проклятого алмаза,мучился, ждал, когда о нем узнают и его придут отбирать. Всю жизнь боялся иждал. А потом мне сказал, и я тоже стал ждать. Бояться и ждать. Этот камень былкак семейное проклятие, все время мы боялись, что за ним придут и его у насотберут. Или украдут. Или убьют. А потом я продал его Измайлову и стал спокойноспать. Поэтому не ищите этот алмаз. Если он исчез, значит, так и должно быть.Уходите. Я больше не буду с вами разговаривать.

Дронго поднялся и, попрощавшись, вышел из комнаты. Вприхожей у входной двери стояла внучка Шекерджийского.

– Не обижайтесь на моего дедушку, – шепнула она, – он иногдахандрит. Но про алмаз лучше его не спрашивать, он сразу начинает нервничать.Считает, что продешевил тогда, продав его за гораздо меньшую сумму. Он до сихпор из-за этого нервничает.

– Я понимаю, – кивнул Дронго, – и все равно спасибо. Ямногое у него узнал.

На часах было около трех, когда он позвонил Валиде намобильный телефон, чтобы договориться о встрече. Дронго пояснил ей, чтособирает материал об умершем Семене Борисовиче Измайлове.

– На какой предмет? – поинтересовалась женщина. – Что выхотите о нем написать?

У нее был приятный, мягкий тембр голоса.

– Он был одним из самых известных ювелиров в нашей стране, –ответил Дронго, – я сегодня разговаривал с Расул-заде, узнавал у него проСемена Борисовича. Мне сказали, что вы его тоже немного знали. Поэтому я ирешился позвонить вам.

– К сожалению, ничем не смогу вам помочь, – сухо прервалаего Валида, – я плохо его знала… Извините меня.

Она отключила телефон. Дронго нахмурился. Начало было неочень многообещающим. Он решил позвонить во второй раз. Она долго не отвечала.Наконец ответила. Спокойно, не раздраженно.

– Что вам еще нужно? Я же вам сказала, что не знала его…

– Дело в том, что номер вашего телефона дал мне БорисИзмайлов, племянник Семена Борисовича, – попытался объяснить Дронго, – и у меняне праздный интерес к этому человеку. Мне очень нужно с вами встретиться. И япрошу вас мне не отказывать.

Она молчала. Секунды тянулись томительно долго.