Обмануть красиво, или Когда слетает чешуя - Карина Искра

Холодно. Чертовски холодно. Это первое, что я поняла после того, как портал передо мной закрылся. Заплаканное лицо мгновенно заледенело, кожу защипал мороз, дыхание сбилось.

Челюсти забили бодрый мотивчик песни «We Wish You A Merry Christmas», ноги начали притоптывать в такт. Э, что это хрустит тут? Кости тех, кто замерз тут?

Нет. Снег.

Я, содрогаясь от пронизывающего ветра, огляделась. Вот же подстава! Вокруг стоял белый-белый лес без конца и без края.

Самое то оказаться зимой в летней одежде. Да еще одной на тысячи километров…

Стало страшно. Я не готова умирать! Я еще так молода – ни Мику не отомстила, ни дракона не нашла! Ох, сейчас бы даже на саламандру согласилась, честное слово!

Ноги понесли меня вперед, лишь бы идти, лишь бы двигаться. Я крутила головой и абсолютно не понимала, где нахожусь и куда шагать. С каждой минутой паника нарастала, но хехешка застревала в горле, жестко схваченном беспощадным морозом.

Через минут пятнадцать – или пятнадцать лет? – я ощутила удушающее отчаяние. Тело так и норовило привалиться к дереву, умоляло прикрыть глаза, расслабиться… Нет, нет, отставить сон!

Мой каждый шаг казался последним. Но я, шатаясь, упрямо шла вперед. Хочу. Жить. Хочу. Жить. Хочу…

И вдруг… мне кажется?! Или действительно среди завываний ветра зазвучал чей-то голос?!

Я, по колени увязая в сугробах, двинулась на благословенные звуки. Там люди! В голове осталась только эта мысль.

Почти не помню, как протащила свою тушку по снегу, как ползла, влекомая лишь жаждой жизни. Еще чуть-чуть… Еще совсем крошечку… Еще мизер – и я смогу упасть и забыться… А пока не дошла – не смей останавливаться!

Деревья вдруг словно раздвинулись, и я увидела маленькую полянку. Единственное, на чем остановился взгляд – это костер. После этого, полная облегчения, я вывались из-за дерева и упала прямо лицом в снег.

«Кажется, отморозила все», – равнодушно пронеслось в голове. Ну и пусть… Дошла – а остальное неважно.

Я вдохнула запах льдистого покрывала, в который уткнулась носом. Вкусно… Такой морозный аромат… Помнится, в детстве мы ели сосульки, и было так весело, так хорошо… Лето, мама, смех…

– Эй, эй, откуда ты такая здесь? – ахнули надо мной.

Мне все равно. Отстаньте…

Но, вопреки мысленному посылу, сильные руки схватили меня, – тело не чувствовалось абсолютно, но я еще могла видеть сквозь заиндевевшие ресницы, – и понесли к костру. Усадили поближе, укрыли каким-то одеялом…

– Со-фи, принеси… да, спасибо, – высоким от переживаний голосом лопотала женщина, хорошенько меня укутывая. – Ну вот, сейчас согреешься… Как же тебя понесло-то в такой мороз?.. Да еще в такой одежде… Али обидел кто?..

От этих слов в голове курантами загремели звуки: Мик, смачно обцеловывающий Асну, лебезящий Кор, одиночный всхлип в стонущей тишине коридора... Кто-то внутри меня хлюпнул носом и позорно разревелся, но мое лицо оставалось ледяной маской, а рот – под хладным замком.

Люди не ждали от меня ответа. Они продолжили возиться у костра. Мой разум, слегка размороженный, начал анализировать происходящее.

Семья. Кушают, шкрябая деревянными ложками по деревянным тарелкам. Одежда соло-ранская. Выглядят небедно, но и не помпезно. Дети прелестные: старшая девочка лет восьми смотрит совсем по-взрослому, мальчуган лет пяти ерзает от нетерпения в ожидании, пока все доедят.

Женщина – симпатичная светлокосая пышечка – тихо переговаривается с супругом. Тот, оглаживая кустистую бороду, задумчиво кивает и поглядывает в сторону телеги. Там, рядом с повозкой, стоит одинокая лошадка, и я на секунду почувствовала с ней болезненное родство – она почти такая же, как и я…

…Только у нее есть те, кто о ней заботятся. А я совсем потерянная. Везде и всеми.

Мои руки только-только начали оттаивать, когда мужчина встал во весь свой немаленький рост и, держа пустую тарелку, деловито сообщил:

– Так-с, девонька. – Внутри меня все сжалось от испуга. Нет, не оставляйте, пожалуйста!.. – Меня зовут Марэ-до Котико, я староста деревни, которая неподалеку. Это моя семья: жена И-зи, дети Со-фи и Тан-ко. Мы отвезем тебя в наш дом, отогреешься и продолжишь свой путь. Договорились?

Я тупо смотрела на мужчину, а в голове вертелось что-то смутное… Где-то я уже слышала похожее имя… Но где? От моей местной подруги, от Ви-но?

И тут эмоции, слегка приутихшие после внутренней истерики, снова забились об ребра. Ви! А она – она была связана с этим обманом? Мог ли Мик подговорить ее притвориться жалкой невестушкой? Если это такой грандиозный обман – то могло ли предателей быть больше?..

Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

Марэ-до, не дождавшись ответа, тяжело вздохнул и угрюмо проронил:

– Мы начнем собираться. Грейся. Когда будем готовы – пересадим тебя.

Я никак не отреагировала: мысль о том, что Ви может быть на стороне Мика, ужалила побольнее мороза.

И ведь правда может! До нее, в отличие от Хата, быстрее дошло, что я из другого мира. А как она смогла догадаться – если здесь нет магии?! Как можно легко воспринять новость, которая рушит все основы мировоззрения?!

За горькими мыслями я не заметила, как начала согреваться. А это повлекло за собой неприятные ощущения. Кожу начало жечь так, словно саламандры собрали войско и пошли на меня войной! А еще до ужаса захотелось почесаться, но руки словно две «тонины» весили!

– Ну что, милая, – обратилась ко мне И-зи, благодушно улыбаясь, – ты уже получше?

Я открыла было рот, но потом захлопнула его. В ответ на вопросительный взгляд кивнула.

В моей голове начали рождаться интересные идеи... Следует поберечь голос. Пусть они думают, что я немая.

– Ну и отлично, сама сможешь идти? – ласково произнесла женщина, протягивая вперед руку. Я покачала головой. – Тогда обопрись на меня, сейчас дойдем.

Она поудобнее устроила покрывало, уверенно поднырнула под мою освободившуюся руку, крепко обняла и поднялась. Я стиснула челюсти, чтобы не выдать, как болезненно реагирует моя кожа на прикосновения. Мда, никто тебя такой слабой еще не видел, Трина… Как какую-то пьяницу волокут! Дожили…

Я старательно перебирала ноги, помогая И-зи. Наконец, мы доковыляли до телеги. Дети уже сидели там и с любопытством следили за нашими передвижениями. Марэ-до возился с лошадьми и отвлекся лишь на то, чтобы усадить меня внутрь.

…Очнулась, когда меня снимали с телеги. Кожу нещадно жгло и кололо миллионами иголочек, но я порадовалась этой реакции. Живу, значит! Значит, зачем-то еще нужна этому миру!