- Рад служить, мадам! - воскликнул Тилл с просветлевшим лицом.

И поклонился.

Миоцен очень надеялась, что сын поклонился именно ей.

Целая армия крошечных белых, как кость, поганок стояла на ковре или на чем-то темном и мягком, от чего в сверкающий влажный воздух поднимался теплый пар.

Уже очень давно ничего не происходило и ничего не менялось.

Затем открылась трещина, на свет показалась крепкая кисть и запястье, потом появился и локоть, и целая рука, затем другая, пальцы хватались за нежные поганки все быстрей и отчаянней.

Но вдруг рука снова убралась. Исчезла.

Прошло пол мгновения.

Потом с мягким чавкающим звуком земля раздалась, вытолкнув на поверхность обнаженное тело, которое отплевывалось, судорожно дышало, кашляло и спустя некоторое время повалилось прямо на поганки с тихим мучительным стоном.

Потом человек огляделся.

Вокруг стоял лес всевозможных грибов на толстых ножках, каждый размером со взрослое дерево добродетели. На лице человека отразилось сначала удивление, затем сомнение и, наконец, испуг. Потом он собрался с духом, но даже, взяв себя в руки, еще долго дышал прерывисто, сердце его отчаянно билось. Несколько раз он грязными руками протирал глаза, но так и не понял, что же видит перед собой.

- Где я? Где я? - несколько раз пробормотал он.

И словно на его голос из грибных зарослей вышел высокий человек. На нем была форма Вице-премьера, но зеркальная ткань испачкана и смята, рукава оборваны, и большая прореха обнажала длинную бледную ногу. Он одновременно улыбался и был крайне серьезен. Дойдя до нагого человека, он опустился на колени и сказал:

- Привет. Расслабься. Имя? Мы обычно начинаем с имени.

- Мое имя?

- Лучше всего твое.

- Локи.

- Конечно.

- Что со мной?

- Ты здесь. И знаешь о том, что с тобой произошло, лучше меня, - заметил высокий незнакомец.

Локи свернулся на вонючей земле, как человек, которому холодно, и надолго замолк.

- Что это за место? - наконец еле слышно снова спросил он.

- Ты опять, - поморщился высокий. - Ты и это тоже знаешь.

На мгновение лицо Локи стало простодушным и юным.

- Ладно, - вздохнув, ответил он задумчиво и заставил себя внимательно осмотреться вокруг, хотя сделал это с безнадежностью и сомнением. - Но тебя я не знаю, - признался он. - Как тебя зовут?

- Хазз.

Локи открыл рот, но быстро закрыл.

- Я взял его как опознавательный знак, - ответил давно умерший человек. - А теперь почистись и расскажи мне, какую одежду ты хочешь. Она появится. А потом, если хочешь, ступай за мной.- Мертвец улыбнулся какой-то знакомой улыбкой. - Я знаю кое-кого, кто очень хочет тебя видеть.

Локи, должно быть, надеялся на что-то другое.

Надев действительно вдруг откуда-то появившиеся кожаные бродяжьи штаны, он последовал за Хаззом, удаляющимся прочь из грибного леса, и простодушие молодости тут же уступило место гневу. Он выпрямился, хотел закричать, но с первого раза так и не смог. Наконец он заставил себя говорить.

- Отец, - горько и зло произнес он.

Дью сидел на окаменевшей поганке рядом с простым шалашом, в той же нелепой одежде, в которой умер. Серые глаза плясали на озорном лице.

- Так кто же это тебя убил? - насмешливо спросил он. - Уж, наверное, один из твоих сыночков, а?

Локи быстро остановился и решительно стиснул рот. Дью расхохотался и хлопнул себя по ляжкам.

- Или нет? Во всяком случае, уверен, что родственник. Родная кровинушка.

- Я не мог иначе, - пробормотал Локи. - Ты убивал мать…

- Она заслужила это, - ответил Дью, равнодушно пожимая плечами. - Убежала с Медуллы слишком рано, никого не предупредив. Взбудоражила Премьера, навела ее на ненужные мысли о нас. Разве этим она помогла Бродягам? - Локи стоял с открытым ртом. - Она была опасна, - продолжал Дью. - Все то, к чему ты стремился, было подвергнуто этим поступком большому риску. - Вздох готов был вырваться из груди Локи, но все никак не мог и лежал там тяжелым камнем. - Но давай забудем ужасное, отвратительное преступление твоей матери, - улыбнулся Дью. - Есть и другие. Некто, кто потенциально гораздо более опасен для Бродяг и для великого дела Строителей.

- Кто?

- Подумай, - ответил Дью, морщась от отвращения. Потом он спрыгнул на землю .- У тебя было предназначение. Четкая, ясная задача. Но вместо того, чтобы точно исполнять свои обязанности, ты ринулся в это обиталище чужих, как только получил такую возможность. И теперь я хочу знать, почему ты это сделал, сын? Почему для тебя было так важно попасть туда?

Локи обернулся, но Вице-премьера Хазза уже нигде не было видно.

- Скажи мне, - настаивал Дью.

- А разве ты сам не знаешь, почему?

- То, что знаю я, тебя не касается. А то, чего я не знаю, должен рассказать мне ты, - жестко отрезал Дью. - Локи упорно молчал. - Ты все надеялся найти свою мать? - Снова молчание. - Но ведь ты не мог. Вы с Тиллом не могли найти ее тело раньше, чем через сто лет. Так чего ты мог добиться, притащившись туда в одиночку?

- Я не намерен ничего тебе объяснять.

- Врешь! - крикнул Дью. - Объяснишь! Потому что я не думаю, что ты уже знаешь все, что хочешь. Все эти последние сто лет тебя вообще не было. Я ведь задаю тебе эти вопросы не для того, чтобы успокоить мою взволнованную душу, - уже спокойней сказал Дью. - А для того, чтобы спасти твою собственную, жалкую душонку. - И он снова рассмеялся почти весело и очень громко. - Что, а ты думал - мертвым быть просто? Рассчитывал, что Строители просто плюнут на все твои преступления?

- Я не совершил никаких преступлений!

- Прежний Премьер копала свой путь к Медулле, но Бродяги никак не могли узнать, каким образом она обнаружила старую дыру. Как она нашла этот спрятанный вход? - Дью прикрыл глаза, но открыв их, увидел, что его сын по-прежнему стоит рядом и молчит. - Ты потащился к этим пиявкам… чтобы убедиться, была ли Премьер до тебя. Потому что если она была там, то могла догадаться, где Уошен. И что, может быть, твоя мать спаслась. Признайся, Локи.

- Хорошо. Признаюсь.

- Может быть, ты боялся, что никто так и не найдет твою мать, а ты хотел помочь ей. Как всегда, твои благородные сантименты спутали твои ясные мысли.

Локи опять замолчал.

- И еще потому ты так торопился, что должен был произойти резкий разворот корабля, - продолжал Дью. - Самый резкий за многие годы. И ты боялся, что ее останки будут сожжены как топливо, в двигателях. - Локи прижал руку к отчаянно колотившемуся сердцу и не смел перевести дыхание.