- Оттуда идет практически вся энергия. Ядро представляет собой реактор типа «материя-антиматерия».

- И ты тоже это видел?

- Один раз. Тилл доверяет мне, - напомнил не то матери, не то самому себе Локи. - После нашего возвращения на Медуллу, когда Миоцен возродилась, он взял нас туда.

Показать место. Объяснить то, что знал сам, как все работает, ну и так далее. Всю эту механику. Миоцен пришла в жуткий восторг. Она построила специальные трубопроводы для подачи этой энергии и утверждала, что такой реактор, если с ним окончательно разобраться, в состоянии изменить и Млечный Путь, и все человечество, и каждого из нас.

- И это место ответило на все вопросы? - задумчиво спросила Уошен. - Оно рассказало что-то новое о Великом Корабле?

Локи сердито и несколько разочарованно покачал головой.

- Мама, - грустно сказал он и посмотрел ей в глаза так, как смотрят на еще несмышленого ребенка. - Мама, если Медулла оссиум спрятан внутри Корабля, и если реактор спрятан внутри Медуллы… То почему тебе кажется, что у этой тайны вообще есть конец?

- Как, разве есть что-то еще глубже? - вскинулась она. Легкий и быстрый наклон головы.

- Ты видел и это!?

- Нет, - ответил Локи, снова утыкаясь взглядом в кончики пальцев. - Там был только Тилл. И, как мне кажется, еще Дью.

- Твой отец?

- Не только мой, но и Тилла. Тилл, кстати, всегда подозревал это. Тайно. И тайно прибегнул к помощи самых лучших наших дешифровалыциков генов. Просто для того, чтобы удостовериться.

Уошен молча переживала все открывшиеся ей новости.

- И это все, что ты хотел мне сказать? То, что Тилл твой единокровный брат и что корабль полон тайн?

- Нет, - он посмотрел на грибной лес и серые отсветы гиперфибры на крыше. - У меня есть еще много соображений. Сомнений. С того момента, как я убил Дью… наслушался планов Тилла и Миоцен, увидел, что стало с Медулла оссиумом и его людьми… как он превратился в место, которое не узнать… - Он перевел дыхание и твердо закончил. - С того момента, когда я заглянул в себя.

И его взгляд, полный отчаяния, ушел от внимательных глаз матери.

Уошен поднялась, отошла немного назад и жестким, медленным, абсолютно безжалостным голосом спросила:

- Так ты один из Строителей? - Тяжелые веки прикрыли серые глаза. - Об этом ты себя спрашивал и спрашиваешь? Об этом!? - И она подняла глаза к небу. - Потому что, если вы не прекрасные души возрожденных Строителей… то, значит, и ты, и Тилл, и все остальные Бродяги… возродившиеся Унылые!

Все лица были уникальны, изысканны и красивы той тонкой красотой, что становится со временем только четче и явственней.

Памир оглядел их и прислушался к слабому плеску голосов.

- Таково было мое решение. Мой план. И моя ответственность. - Рот Орлеана сложился в подобие улыбки, а его янтарные глазки вдруг поменяли форму, сложившись в подобие еще двух улыбающихся ртов. - Я принимаю на себя позор и наказание в случае неудачи и вашу благодарность и благословение в случае победы. И как бы вы ни решили, ваша мудрость всегда будет справедливой.

Большинство реморских судей казались смущенными, и вовсе не потому, что Памир мог читать выражения на их лицах. Одна старуха - прямая наследница Вьюн, основательницы племени - процитировала кодекс реморов:

- Корабль - это великая жизнь. Нарушая ее, вы нарушаете собственное существование. - Ее единственный глаз, плававший, как рубин в желтом молоке, выкатился наружу почти до половины. - Ты знаешь наш кодекс, Орлеан. И я помню два случая, когда ты вырезал обидчика из скафандра за преступления куда меньшие, чем порча главного двигателя…

В алмазном строении находилось около ста судей и старейшин. Воздухозаборников не было, и потому атмосфера оказалась весьма разреженной. Две двери были распахнуты прямо на общественные улицы, где собравшиеся толпы боролись друг с другом за право поглазеть на полусекретное заседание суда, не передававшееся по каналам реморов.

Поэтому остальные, в отличие от Памира, должны были довольствоваться лишь наблюдением за лицами.

Поднялась еще одна старейшина и, шумно отфыркиваясь, заявила:

- Есть и другой пункт. Пункт, который Вьюн завещала нам как самый первый и главный.

Хор реморов тут же процитировал:

- Первейшей обязанностью реморов является защита Корабля от любых повреждений.

- Но это как раз может стать защитным пунктом в деле Орлеана, - заметила спикер, и ее синее лицо поголубело. - Повреждение признается вредом, если оно причинено столкновением с кометой или неправильным управлением Кораблем. - Ее шлем повернулся к обвиняемому. - На этом ты строишь свою защиту, Орлеан?

- Вот именно,- крикнул он и обернулся к своему компаньону, выкатив глаза из орбит.

Как и планировалось, Памир сделал шаг вперед.

- Уважаемые граждане, - начал он. - Прошу разрешения обратиться к суду. - На его скафандре значились все необходимые данные, и реморы одним взглядом тут же считали его имя, чин и официальный статус.

- Разве это законно? - воскликнула одноглазая старейшина. - Непойманный преступник защищает пойманного?

- Да, оставим сарказм. Говори, Памир. Я хочу тебя выслушать, - остановил старуху третий старейшина, маленький круглый ремор с огненно-красным лицом.

- Да, сейчас не время для сарказма,- подхватил капитан. - Приближаются отряды Бродяг. Они хотят заполучить Орлеана, но от меня тоже не откажутся.

- Ладно, - проворчала одноглазая.

- Я хотел бы, чтобы у нас было время. Время для размышлений, для споров. Для мудрого решения, вынесенного на основе мнений всех здесь собравшихся. Но каждая секунда увеличивает силы Бродяг. Каждую минуту с Медуллы поднимается еще одна стальная машина, привозя солдат, оружие и неся ту смехотворную веру, которая не нужна ни одному ремору. - Он сделал паузу и выслушал данные секретного канала, сообщавшего ему о передвижениях и успехах Бродяг. - Я не стремлюсь быть Премьером. Но законный Премьер мертв или того хуже. Я офицер высокого ранга и в соответствии с хартией Корабля, Премьером на данный момент являюсь я, а Миоцен - самозванка и предательница. И поскольку я уже стою тут перед вами, то осмелюсь напомнить вам вот что. - Он посмотрел на одноглазую, а потом и на остальных старейшин. - Вы служите Кораблю больше сотни тысячелетий, вы исполняете его законы и остаетесь верны заветам Вьюн. Вы служите преданно и храбро. И теперь я хочу от вас - нет, смиренно прошу! - следующего: окажите Бродягам сопротивление. Моей властью, властью временного Премьера, прошу вас не давать им ничего. Ни сотрудничества, ни ресурсов, ни специалистов, ни знания, ни опыта. Разве я прошу слишком многого? Наступила опасная тишина.

- Миоцен ждет беда, - прогудела одноглазая. - Мы еще ответим этим Бродягам…