- Рады помочь, - за всех ответил Памир.

И Бродяги были уже готовы уйти, но почему-то все не двигались с места. Женщина даже сделала полшага вперед, но потом еще раз быстро оглядела Уошен и осторожно спросила:

- Почему вы не одобряете нас?

- С чего вы взяли? - довольно грубо ответила Уошен.

- Взяла. - В лице и манерах женщины было что-то от Ааслин, и вообще она меньше всех в этой пятерке походила на Бродягу. - Вы игнорируете нас, - с затаенным гневом продолжала она, тряхнула головой и добавила: - Вы считаете себя разумной интеллигенцией. Как я понимаю, на вас форма рационалистов, но… но вы не можете понять и сотой доли моего внутреннего мира. Разве не так?

- Может быть, отчасти и так, - согласилась Уошен.

Женщина направила на нее сканер в поисках малейших отклонений от нормы, какой-нибудь зацепки для еще более подробного исследования. Повисло неловкое молчание, и Уошен заговорила первой.

- А вот насчет вашего собственного мира. Этого Медулла оссиум…

- Что?

- Он кажется очень таинственным. И, я думаю, ни на что не похожим.

Женщина пожала плечами и, заставив себя говорить миролюбиво, процитировала одну из максим рационалистов: «Правильно поставленный вопрос рассеивает любую тайну».

- Где вы родились?

- В Хаззе.

- Когда?

- Сто пять лет назад.

- Город Хазз… Это на Медулле? - протянула с удивлением Уошен, стараясь припомнить, встречалась ли она когда-нибудь с этой женщиной.

- Да.

- Всегда?

Женщина почти проглотила наживку, но заколебалась и осторожно ответила, но не Уошен, а всем присутствовавшим:

- Медулла оссиум - небольшой мир, и с тех пор, как там живут люди, все так или иначе сделано Бродягами.

Уошен сидела неподвижно и молча. Тогда женщина обратилась к Памиру:

- Пожалуйста, сэр. Вы тоже можете задать какой-нибудь вопрос.

Псевдолицо сморщилось и громко объявило:

- А когда я смогу спуститься вниз и своими глазами посмотреть этот ваш Медулла оссиум?

Она начала сканировать Памира, и остальные полицейские, словно случайно, встали полукругом рядом со столиком, с разных точек направив на Памира свои сонары и приборы с инфракрасным излучением.

- Можно отправиться хоть сейчас! - смеясь, ответил ему молодой Бродяга с глазами Дью.

Конечно же, он имел в виду - отправиться в роли пленного.

Но женщина сурово посмотрела на подчиненного, не одобряя таких глупых выходок, и спокойно пояснила:

- Туры начнутся в самом скором времени. Это прелестный мир, и я уверена, что он'станет весьма популярным местом для туристов.

Некоторые пассажиры согласно закивали, вероятно, также желая отправиться в путешествие.

Но тут Бесшабашный громко рыгнул, привлекая тем самым всеобщее внимание.

- - А у меня есть вопросик и получше,- заявил он.

- Пожалуйста.

- Могу ли я присоединиться к Бродягам?

Всем стало неловко, но женщина с обаятельным спокойствием улыбнулась и дала вполне достойный ответ.

- Не знаю, но когда я снова увижу Тилла, непременно спрошу его об этом…

Окончание ее ответа было прервано неожиданным толчком.

Толчок был резким и быстрым, но все его заметили. Сидящие за соседними столиками с удивлением поглядели вниз, обратив при этом внимание и на то, как плеснулись напитки в стаканах. Стены и потолок на мгновение пошатнулись.

За неожиданным движением пришел и звук. Это был низкий, очень низкий рев, шедший откуда-то сверху, разносившийся вдоль улиц и уходивший в глубины Корабля.

Уошен изобразила крайнее удивление.

Но Памир использовал ситуацию в своих интересах. Он выпрямился, посмотрел на офицера и голосом, будто бы едва сдерживавшим дрожь, спросил:

- Что за фигня?

Начальник патруля и знать ничего не знала. И какое-то время Бродяги были растеряны точно так же, как остальные.

- Это, наверное, столкновение, - предложила разумное объяснение Уошен и переглянулась с собеседниками. - Должно быть, комета. Мы приближаемся к очередной черной дыре… кометы с соседней звезды бомбардируют нас.

Эти слова поползли по кафе и дальше по длинной улице.

Бродяги попытались поверить Уошен, но вскоре по своим каналам услышали заявление, объясняющее все происшедшее. Кривясь, как от боли, женщина повернулась к своим коллегам.

- Один из наших двигателей… сломался… - Но потом она сообразила, что такая откровенность в публичном месте недопустима, и уже с улыбкой добавила: - Но все находится под строгим контролем. - Впрочем, ее тон и выражение лица свидетельствовали о совершенно обратном.

Люди вокруг сидели с испуганными Лицами; кто-то нервно смеялся. Чужие выражали свою реакцию на происшедшее то полным спокойствием, то целым зарядом выпущенных в воздух феромонов. Кафе наполнилось густыми странными запахами и пронзительными нерасчленимыми звуками.

По каналу безопасности пришло второе сообщение. Женщина-офицер вскинула голову, на секунду привлекая всеобщее внимание.

- За мной! - крикнула она полицейским. - Немедленно!

И пятеро Бродяг бросились бежать во всю мочь.

Но это только усилило панику. Дельцы, сидевшие за столиками, принялись судорожно узнавать подробности как по официальным каналам, так и по бесчисленному множеству частных. Голографические изображения покрыли столы, гранитный пол и заплясали в вонючем воздухе. Один из двух работающих двигателей Корабля неожиданно остановился - больше ничего нельзя было утверждать с уверенностью. Тысячи самодеятельных экспертов уверяли, что никакие ошибки, даже дикие комбинации ошибок не могли бы привести к остановке и уж, конечно, к катастрофе. Снова и снова, все чаще и чаще зазвучало в разговорах слово «саботаж».

В течение трех минут ответственность за трагедию взяли на себя шестьдесят пять человек из каких-то неведомых организаций.

Уошен быстро взглянула на Памира.

Он посидел еще какое-то время молча, потом, спокойно объявив, что им надо идти, поднялся. Поглядев на улицу в обе стороны, словно решая, куда им следует направиться, чтобы оказаться в наибольшей безопасности, он, подхватив Бесшабашного под острый локоть, вдруг коротко и с решительным жестом бросил:

- Туда.

Перпендикулярно к улице шел узкий, плохо освещенный туннель.

Памир бок о бок с псевдочужим прошли контрольные двери и оказались в густой теплой атмосфере. Вскоре туннель сделал поворот вправо, и вдалеке показалась маленькая фигурка, изо всех сил бегущая им навстречу. Черная форма делала ее почти неразличимой в полутьме.