Я условился с Эди, что под одной из пустых параш в туалете оставлю записку, где сообщу все новости. Больше всего меня беспокоило то, что Эди останется без денег и снова будет голодать. Доктор Залкин должен был мне немного денег, и я договорился с ним, чтобы он эти деньги отдал Эди. Залкин обещал мне, что будет помогать ему.

Вею ночь я не мог заснуть. Не спали и мои соседи, Эди и Залкин. Мы говорили о будущем. Утром дискуссия продолжилась.

Некоторые боялись, что нас уничтожат. Но я пребывал в спокойствии и хорошем настроении, как и всегда, когда в моем положении что-то менялось.

После обеда за нами пришли. Я простился со всеми, но особенно сердечно с Залкиным и Шрайделем, которому снова пообещал сообщить о себе. Свое обещание я исполнил дважды: первый раз, когда в туалете под парашей оставил записку; второй раз – спустя десять лет, когда я уже был на свободе и жил в Европе. Я написал в Рюденталь в надежде, что Эди пережил все страдания и вернулся на родину. Ответа я не получил. Через два месяца я снова написал. И опять прошло два месяца. Наконец пришло письмо из Вены, в котором Эди Шрайдель сообщал мне, что мое второе письмо долго блуждало, и что он его только что получил. Сейчас он живет в Вене и работает служащим в торговой палате.

О судьбе остальных моих сокамерников мне ничего узнать не удалось.

В мрачной камере, где были лишь голые нары, мы встретились с еще двадцатью товарищами из других камер, среди которых был и Йозеф Бергер. Прошел год, как мы не виделись. Мы радовались встрече как дети. Йозеф очень ослаб, но дух его по-прежнему был силен. Сели мы с ним в угол и стали рассуждать о том, что нас ожидает, а еще больше о том, за что нас целый год держали в Александровском централе. Мы сошлись на том, что эта мера была предпринята Сталиным перед подготавливавшейся войной с Югославией. Но, благодаря солидарности всего прогрессивного человечества, преступник не решился осуществить свое намерение. Было ясно, что нас увезут из тюрьмы, но никто не знал – куда. Старые и опытные заключенные предполагали, что нас снова отправят в лагерь. Вскоре мы выяснили, что почти все мы были приговорены к различным срокам лагерей. Большая же часть оставшихся в камерах приговорена к тюремному заключению. Это предположение через некоторое время подтвердил и офицер, принесший нам письма. Мы спросили его, куда нас отправят. Впервые мы услышали прямой ответ сотрудника МВД на вопрос такого рода:

– Всех вас отправят в лагерь в Тайшет.

Тайшет среди заключенных считался самым ужасным из всех больших лагерей. Слово «Тайшет» страшно нас испугало, поскольку мы знали, что там нас ожидает тяжелая работа в сибирской тайге. Из Тайшета ежегодно отправлялось в Западную Европу десять тысяч бревен и досок.

Когда вечером нас повели на оправку, я, как мы и договаривались с Эди, оставил под парашей записку: «Нас двадцать пять человек отправляют в Тайшетлаг».

Спустя восемь лет я узнал от Эди, что он нашел записку.

Мы переночевали в другой камере. Вместо белья мы использовали старую одежду и мешки, которые нам вернули.

Рано утром нам выдали обычные двухдневные этапные пайки из хлеба, селедки и сахара. Затем последовал тщательный обыск вещей. Офицер приказал нам покинуть камеру тихо и в коридоре не разговаривать. Привели нас в административное здание и сдали на руки поджидавшему конвою. Началась перекличка. После этого нас посадили в машину, по четыре в одном ряду. В последний раз мы взглянули на здание, где провели почти год.

Нас везли по восточносибирским дорогам в направлении Транссибирской железнодорожной магистрали. Был конец сентября. Придорожные домики казались заброшенными, крыши были наполовину разрушены. Это все следы былого баснословного богатства сибирских крестьян и кладов. Ворота украшены богатым резным орнаментом. Большие деревянные постройки в глубине двора были некогда огромными амбарами, где хранилась известная во всем мире сибирская пшеница. Деревянные крыши наполовину обвалились и обросли мхом. Изредка через дорогу перебегала собака.

На необозримых полях пшеница была в рост человека. Работали комбайны. Люди, мимо которых мы проезжали, махали нам руками, но нам отвечать им было запрещено.

Через несколько часов мы снова оказались в Иркутской пересыльной тюрьме. На этот раз нам разрешили погреться на сентябрьском солнце прежде, чем отправили в мрачную и холодную камеру. Мыться нас не водили. Некоторые жалели, что не придется вновь встретиться со стригущими и бреющими девушками.

В иркутской тюрьме мы задержались лишь на два дня. Затем нас снова «познакомили» со «столыпинским» вагоном и его охраной. Мы утешались тем, что путь к Тайшету вдвое короче нашего первого путешествия. Но случилось так, что эта поездка оказалась продолжительней первой. Через три часа поезд остановился на каком-то полустанке. Мы не обратили на это внимания, но вскоре услышали, как конвоиры говорят об аварии. Наш вагон отцепили и отвезли на боковой путь. Так прошел день. Наступила ночь, а мы все еще стояли на месте. Из разговора охранников мы узнали, что лопнула ось и что нас пересадят в другой вагон. Мы съели все свои запасы и уже второй день голодали. Не было еды и у охраны. Мы договорились собрать свои вещи и обменять их на продукты. Некоторые отдали штаны, телогрейки и бушлаты, а я отдал покрывало. Солдаты отнесли эти вещи в деревню и вернулись оттуда с картошкой, мукой и копченым салом. Солдаты варили прямо в вагоне. Так мы спасли от голода и себя, и своих конвоиров.

На четвертый день приехал паровоз с другим «столыпинским» вагоном, нас пересадили в него и прицепили к следующему составу.

В Тайшет мы прибыли через четыре дня.

Между большими сибирскими городами Красноярском и Иркутском расположился районный город Тайшет. Конечно, в европейском смысле слова это не город, а скопление нескольких десятков небольших деревенек, где находился районный исполнительный комитет, райком партии и районное управление МВД. В старом Тайшете есть проселочная дорога, непроходимая весной и осенью. Пешеходу приходилось прыгать с камня на камень. Вдоль дороги стоит два ряда сибирских деревянных изб, в некоторых из них размещены магазины с весьма скромным ассортиментом товаров. Есть и винный магазин. Промышленности в Тайшете не было никакой, хотя в последние годы он и стал центром деревообрабатывающей индустрии или, лучше сказать, центром больших таежных лагерей. Совсем недавно была сдана в эксплуатацию железная дорога Тайшет-Братск-Лена. В планах было ее продолжение до Комсомольска-на-Амуре и, дальше, до Якутии.

Так появился новый Тайшет. Когда приезжаешь из Москвы, с левой стороны можно видеть стандартные дома, в которых живут офицеры МВД и МГБ. В коттеджах обитают высшие офицеры МВД и военного гарнизона. Улицы в новом районе вымощены досками и, в отличие от старой части города, являются вполне проходимыми. В центре района находится большое здание клуба МВД. В магазинах можно купить все самые необходимые продукты и прочее.