— Может, родителям следовало скорее позвонить не вам, апожарным?

— Они так и сделали. Мальчишка упал в обморок истукнулся головой. Они хотят выяснить, нет ли у него сотрясения мозга. А крометого, им кажется, что он сломал себе нос.

— О господи! — Берни улыбнулся. — Можно, ясегодня поработаю вашим шофером? — Ему не хотелось, чтобы Метан ездилаодна в новогоднюю ночь; ее тронула эта его забота.

— Берни, это было бы чудесно.

— Допивайте кофе, а я быстренько сложу все в раковину.

Спустя несколько минут они выехали на «БМВ» в город Напа.

— Как тут тепло и мягко, — негромко и радостносказала Меган. Всю дорогу они слушали приятную музыку, и, несмотря на то что ейпришлось работать, настроение у обоих оставалось праздничным. — А я часторадуюсь тому, что в моем «Остине» протекает крыша. В нем всегда холодно исквозняк ужасный, но, если бы не это, я давно бы уже врезалась где-нибудь вдерево, задремав ночью по дороге из больницы. А когда зуб на зуб не попадает, всон совсем не клонит.

У Берни кошки заскребли на сердце из-за того, что Меган такчасто приходится мерзнуть и подвергаться опасности, но в то же время онпорадовался, что хоть в эту ночь, когда на дорогах полным-полно пьяных, он самсидит за рулем. Оба решили, что, когда Меган освободится, они поедут обратно ипосидят за десертом и кофе. Она предупредила, что не станет пить шампанского,пока дежурство не закончится.

Как только они добрались до больницы, ее срочно вызвали вбокс по системе пейджерной связи, а Берни устроился в кресле и принялся листатьжурналы. Меган пообещала вернуться сразу, как освободится, и примерно черезполчаса она подходила к Берни.

— Уже все?

Она кивнула и направилась вместе с ним к дверям, снимая находу белый халат, в котором выглядела весьма по-деловому.

— Обошлось легким испугом. Бедный парень отключился, нонос у него не сломан и сотрясения мозга тоже нет. Зато есть огромная шишка, изавтра утром ему будет очень плохо. Потихоньку от родителей он выпил целуюпинту рома.

— Бр-р-р. Я проделал то же самое, когда учился вколледже, только еще смешал ром с текилой. Когда я потом проснулся, мнепоказалось, будто у меня в мозгу выросла опухоль.

Меган рассмеялась:

— У меня было такое же ощущение, когда я напилась«Маргариты». Кто-то из моих соучеников по Гарварду устроил вечеринку в мексиканскомстиле, и я отчаянно наклюкалась, сама того не заметив. Я училась тогда навтором курсе, и этот случай мне потом вспоминали еще не один год. Чего я тольконе вытворяла, разве что не бегала голой по улицам и не лаяла по-собачьи. —Эти воспоминания вызвали у нее смех, и Берни посмеялся вместе с ней. —Когда мне на память приходят подобные истории из моей жизни, начинает казаться,будто мне никак не меньше ста лет. — Она доверчиво посмотрела на Берни иувидела, что взгляд его дышит теплом.

— Но вы никак не выглядите на сто лет, что ужеприятно. — На вид ей можно было дать лет тридцать, хотя ей на шесть летбольше. А Берни на будущий год исполнится сорок, и он всякий раз думал об этомс глубоким изумлением. Непонятно, когда только успело пройти столько времени.

После полуторачасового отсутствия они вернулись к Берни, ион принялся разводить огонь в камине в гостиной, а Меган взялась варить кофе.Спустя несколько минут он пришел к ней на кухню и с улыбкой посмотрел на нее.Да, они празднуют Новый год довольно-таки необычным образом, но зато оба приэтом счастливы. Меган уютно устроилась возле огня, закинув ногу на ногу, аБерни принес чашки с горячим кофе и перехватил ее радостный взгляд.

— Как хорошо, что вам удалось приехать сюда, Берни. Мнебыло необходимо увидеть вас.

Ее слова согрели душу, да ведь и он чувствовал то же самое.

— Мне тоже. Сидеть в одиночку дома в Сан-Францископросто невыносимо, а так мы очень мило встретим Новый год. — Он выбиралслова с осторожностью, и Меган прекрасно его понимала. — Я решил пожитьтут недельку до тех пор, пока дети не вернутся. Я вполне могу ездить отсюда наработу. — Когда он сообщил об этом, у Меган от радости засветилось лицо.

— Вот и чудесно. — Но тут вновь раздался сигналвызова, и она сникла. Впрочем, оказалось, что у пятилетней девочки слегкаподскочила температура и ехать никуда не надо. Меган дала ее родителям всеобычные указания, пообещала утром осмотреть девочку и велела им позвонитьснова, если температура сильно поднимется;

— И так каждую ночь? Как вы только ухитряетесьдержаться на ногах? — Однако Берни знал, что Меган очень любит своедело. — Вы отдаете работе все свое время и силы.

— Почему бы нет, ведь мне больше не на что ихтратить. — Она говорила об этом без грусти. Они уже не раз обсуждали этотвопрос, и он знал, что пациенты отчасти заменяют ей семью. Но, посмотрев в лицоМеган, Берни почувствовал, что с ним происходит нечто странное и он не в силахудержаться в пределах рамок, которые сам себе поставил. В один из тех моментов,когда они позволили себе по-дружески обняться, в Берни зародилось желание, непокидавшее его с тех пор. И теперь, нимало не задумываясь, он потянулся к Мегани положил руки ей на плечи. Их поцелуй был очень долгим, как будто Бернипытался вспомнить, как это делается, находя это занятие все более и болееприятным. Оторвавшись друг от друга, они почувствовали, что у обоих перехватилодыхание.

— Берни?..

Меган не понимала толком, что с ними происходит и почему.Она была уверена лишь в том, что любит его.

— Мне следует извиниться? — Он пристальнопосмотрел ей в глаза, но не увидел в них ничего, кроме нежности, и, недожидаясь ответа, снова поцеловал ее.

— За что же тут извиняться?

У нее закружилась голова, а он улыбнулся и поцеловал ее ещераз, крепко прижимая к себе. Он уже не мог остановиться, ведь влечение к нейвозникло в нем давным-давно, когда он сам еще не осознавал этого, и теперьподспудное желание вырвалось наружу, сметая все преграды. Внезапно Берниотстранился от нее и поднялся на ноги. Он со смущением понял, что брюки уженичего не скрывают…

— Прости меня, Мег. — Он тяжело вздохнул и подошелк окну, пытаясь хоть на мгновение вспомнить Лиз, но не смог, и отчаянноиспугался. На лице у него появилось по-детски растерянное выражение. Мегантихонько подошла к нему, и он повернулся к ней.

— Ничего страшного, Берни… никто не станет делать тебебольно, — сказала она.

И тогда он снова обнял ее, и по щекам его потекли слезы, инекоторое время они стояли, прижавшись друг к другу, словно ища тепла иутешения. Когда он поднял на нее глаза, его ресницы еще оставались мокрыми, ноон заговорил уверенным звучным голосом:

— Мег, я не знаю, какие еще чувства скрываются в моейдуше, но в одном я уверен: я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю… и мы с тобой друзья… Он несомневался в том, что это правда. Его руки прикоснулись к ее груди, затемскользнули по упругому животу, за пояс джинсов, и желание вспыхнуло в нем стакой силой, что он едва не задохнулся. Он расстегнул «молнию» на ее джинсах иласково провел рукой по ее коже. У Меган закрылись глаза, и она тихонькозастонала. Он взял ее на руки и понес к дивану. Лежа на нем возле пылающегоогня в камине, они принялись по-новому познавать друг друга. Он увидел, какаясветлая и переливчатая у нее кожа, как будто на ней играют лунные блики, какиемаленькие и крепкие у нее груди. Он притронулся к соскам и почувствовал, какони напряглись, а она осторожно расстегнула ему брюки и прикоснулась к нему,ощущая невероятный прилив желания. Он смел ненужную одежду на пол и прижался кней. Она вскрикнула, а затем их крики слились воедино, и в них звучали тоска, истрасть, и радость, и наконец она приникла к нему, а ему показалось, будто всяего прежняя жизнь осталась позади, и он взмыл рядом с ней в небеса, а потом онивместе плавно опустились на землю.