одно мгновение в сравнении с той вечностью, что нас ожидает.

Они помолчали.

— Может быть, последний танец? — внезапно спросила Арлайн. — Помнишь, как когда-то, на острове Эйлин-Мор, в дни нашей юности?

— О, да! Мы танцевали под луной, а в безлунные ночи — в отблесках костра.

— А если шел дождь, то под дождем, подставляя каплям воды свои разгоряченные лица…

— И мы часто встречали восход солнца на вершине холма острова Эйлин-Мор…

— Нам казалось, что с этой вершины можно увидеть весь мир…

— Так оно и было…

Фергюс не заметил, когда он встал с кровати и, обняв Арлайн, закружился под звуки неведомо откуда зазвучавшей мелодии по комнате. Они парили в воздухе, не касаясь ногами пола. Она была невесомой и бесплотной, но он чувствовал тепло ее нежного тела и ее благодатное дыхание на своей щеке.

И, как когда-то, даже природа за окном затихла, роняя с небес на землю слезы печали и надежды…

— Арлайн! — прошептал Фергюс, целуя ее.

И умер.

Omnia vincit amor et noc cedamus amori. Любовь побеждает все, и мы покоряемся любви.

Глава 18

Вигману понадобились четыре недели, чтобы выполнить приказ нового главы Совета XIII и организовать встречу с главами ведущих мировых держав, входящих в группу G20.

Все это время Альф изучал документы, имевшие отношение к контрибуции, которую кобольд Джеррик наложил на два десятка крупнейших национальных экономик. Он узнал, что вначале Джеррик запросил по одному триллиону долларов от каждого члена группы G20, но затем, после долгих переговоров, сумма снизилась до ста миллиардов. А Евросоюз и вовсе отказался платить под тем предлогом, что данью обложены многие входящие в него государства. Тем не менее, за минувшие десять лет Джеррик баснословно обогатился. Деньги переводились на его личный счет, открытый в банке Вигмана.

— А он ловкая бестия, этот Джеррик, — сказал Альф. Он пристально смотрел на Вигмана, словно хотел понять, не участвовал ли сам гном в этой афере. — Совет тринадцати может распоряжаться этими деньгами?

— De jure или de facto? — спросил Вигман, чувствуя себя неуютно под взглядом Альфа.

— А есть разница? — неискренне удивился Альф. Он прекрасно понимал отличие между законной и незаконной экспроприацией состояния Джеррика, которую необходимо было осуществить в интересах мира духов природы. Эти деньги были нужны Альфу для осуществления его планов. Но и начинать свою деятельность на посту главы Совета XIII с противоправных деяний он не хотел.

— Все зависит от точки зрения на проблему, — пожал плечами Вигман. — Как говорят люди, когда нельзя, но очень хочется, то можно.

— А что думаешь ты сам, Вигман?

Голос Альфа, когда он это спрашивал, был мягок. Но Вигмана было трудно обмануть. Он понимал, какой ответ хотел получить от него новый глава Совета XIII. Однако гном собрался с духом и твердо сказал:

— Частная собственность священна и неприкосновенна.

Он был готов ко всему. Воображение гнома услужливо нарисовало ему со всеми ужасными подробностями опалу, ссылку и даже казнь, которая могла бы его ожидать, вздумай он так ответить эльбсту Роналду или кобольду Джеррику. Но неожиданно Вигман услышал:

— Так и решим. Пусть эти деньги остаются на совести и на банковском счете Джеррика.

В голосе Альфа гном услышал разочарование, но в нем не было гнева и злобы, присущих его предшественникам. Вигман с облегчением перевел дух. И его лицо расплылось в улыбке.

— Чему ты радуешься, Вигман? — с подозрением посмотрел на него Альф.

— Есть одна законная лазейка, с помощью которой можно вернуть эти деньги, — ответил Вигман. — Ее Джеррик не предусмотрел.

Вигман был искусный оратор, и после этих слов он сделал паузу.

— Говори, говори, Вигман! — воскликнул Альф. — Я слушаю тебя, как оракула.

Поощренный этими словами, Вигман начал охотно пояснять.

— По закону, если в течение пятидесяти лет вкладчик не дает о себе знать, то банк начинает искать его самого или его наследников. А если не найдет, то деньги с так называемого «спящего счета» перейдут в собственность государства. В нашем случае это была бы Швейцария. Но, несмотря на все мое уважение к правительству этой страны, с которым я очень дружен…

Вигман снова замолк, лукаво глядя на юношу.

— Твои слова для меня настоящее откровение, — сказал Альф. — Продолжай!

— Я очень постараюсь, чтобы наследники Джеррика нашлись. Он был не единственным кобольдом на белом свете, к сожалению. До меня доносились слухи, будто Бернд и Берндт, надзиратели в темнице, дальние родственники Джеррика. Поэтому он и взял этих калек на службу. Думаю, они не откажутся от нежданного наследства.

— Для них это, конечно, хорошо, — пожал плечами Альф. — Но что нам с того?

Вигман хитро усмехнулся.

— Я уверен, что наследники Джеррика не забудут Совет тринадцати. И пожертвуют ему львиную долю наследства. Элементарная благодарность, о которой часто забывают люди, но не мы, духи природы.

— А ты молодец, Вигман, — одобрительно заметил Альф. И вздохнул. — Только деньги нужны сейчас, а не через полвека.

— Было бы предложено, — обиделся гном.

Альф рассмеялся и подмигнул ему.

— Но ведь полвека пролетят быстро, не правда ли, Вигман? А деньги будут нужны всегда. Даже в будущем.

Вигман снова повеселел.

Они встречались часто, беседуя на различные финансовые темы, но только когда Вигман бывал в Лондоне. Альф и Оливия жили в доме на Kensington Palace Gardens, который достался им в наследство от Фергюса. Пока Оливия слушала лекции в университете, Альф работал в бывшем кабинете деда, где ему было удобно и уютно, несмотря на грустные воспоминания, которые тот в нем пробуждал. А Вигман разрывался между Берном, Лондоном и столицами многих других государств по всему миру. Гном заметно похудел и уже не вплетал в бороду драгоценные камни, опасаясь их потерять во время частых перелетов. Но он стал выглядеть более мужественно, и его новый образ самому гному очень нравился.

Однако все когда-нибудь заканчивается. Однажды Вигман, войдя в кабинет, сказал:

— Через два дня в Давосе. Будут все.

Альф поднял голову от бумаг, лежавших перед ним на столе, и долгим задумчивым взглядом посмотрел на гнома. Он ни о чем не спрашивал, но Вигман поспешил дополнить свое сообщение.

— Встреча будет проходить в доме, принадлежащем Совету тринадцати. Он неприметен, стоит в отдалении от всех остальных домов. Это всех устраивает. Никто не узнает, что здесь соберутся главы крупнейших мировых держав. Тем более, что каждый оставит на это время в собственной стране своего двойника.

— Очень предусмотрительно, — с иронией заметил Альф. — Ведь если это понадобится, то каждый из них может сказать потом, что на этой встрече был его двойник. И он не отвечает за