К тому времени, когда разлили последние капли коньяка, Эмиль, настроение которого, как мы помним, улучшалось к вечеру, находился в состоянии полной эйфории. Шеф-повар предложил всей компании спуститься в ресторан на первом этаже и потанцевать под музыку оркестра Виктора Степановича.

Предложение Эмиля всем понравилось.

– Но перед тем как мы спустимся вниз, – сказала раскрасневшаяся Софья, – я хотела бы поднять тост за моего ангела-хранителя, моего отца и друга, графа Александра Ростова. За человека, который пробуждает в нас лучшие чувства.

– Да! Да!

– Не волнуйся, папа, – продолжила Софья. – Я не собираюсь уезжать из «Метрополя».

Все осушили бокалы и стали выходить через кладовку в спальню графа, а из нее – в коридор. Граф открыл дверь выхода на служебную лестницу и с легким поклоном пропустил всех вперед. Но как только граф собрался сам выйти на лестницу, из тени в конце коридора появилась женская фигура. Ростов посмотрел на нее и увидел, что это была женщина средних лет с вещмешком на плече и в косынке. Граф не узнал эту женщину, но по ее поведению понял, что она хочет поговорить с ним наедине.

– Андрей! – крикнул граф в лестничный пролет. – Я забыл кое-что у себя в комнате. Не ждите меня, я скоро буду…

Женщина подошла к графу, когда внизу на лестнице стихли голоса. Ее лицо осветил свет лампы, и Ростов увидел, что женщина была очень красивой.

– Меня зовут Катерина Литвинова, – представилась она без улыбки.

Граф не сразу догадался, что перед ним стоит пассия Михаила, киевская поэтесса, с которой его друг жил в 1920-е годы.

– Катерина Литвинова! Потрясающе! И чему же я обязан…

– Мы можем с вами поговорить? – перебила его Катерина.

– Да, конечно.

Граф провел ее в свою спальню, а потом, после недолгого колебания, сквозь ряд висевших в кладовке пиджаков в кабинет. Однако Ростову, видимо, не стоило колебаться перед тем, как показать ей свою тайную комнату. Катерина огляделась вокруг, словно она в этой комнате уже много раз бывала. Она слышала рассказы Михаила об этой комнате и, узнавая детали обстановки, несколько раз кивнула. Катерина сняла с плеча вещмешок, и тут же на ее лице появилось выражение усталости.

– Садитесь, – произнес граф, показывая на стул.

Она села и положила вещмешок на колени. Потом сняла с головы платок. У нее были светло-коричневые волосы, подстриженные коротко, как у мужчины.

– Значит, Мишка… – сказал граф.

– Да.

– Когда?

– Ровно неделю назад.

Граф кивнул, словно ожидал известия о смерти друга. Он не стал спрашивать Катерину, как и от чего умер Мишка, а она не стала этого рассказывать. Они оба прекрасно понимали, что он стал жертвой своей эпохи и всего того, что происходило в стране.

– Вы были с ним, когда это произошло?

– Да.

– В поселении Явас?

– Да.

…

– Мне помнится, Мишка говорил, что вы…

– Мой муж умер.

– Простите, я не знал. А дети…

– Детей нет.

Женщина говорила односложно и кратко, словно вопросы, которые он задавал, были глупыми, а ответы на них – слишком очевидными. Но потом Катерина заговорила более мягким голосом.

– Он написал мне в январе, и я приехала к нему. Мы прожили вместе последние полгода. – Она помолчала и потом добавила: – Он часто о вас говорил.

– Мишка был настоящим и верным другом, – ответил граф.

– Михаил был вообще очень верным человеком, и в том числе верным своим идеалам, – сказала Катерина.

Ростов хотел уже вспомнить о том, как Мишка любил ходить по комнате из угла в угол, как он умел нарываться на неприятности, но передумал. Он согласился с Катериной в том, что Мишка был человеком, верным своим идеалам.

– Он был прекрасным поэтом, – заметил Ростов, словно про себя.

– Точно так же, как и вы.

Граф посмотрел на Катерину непонимающим взглядом. А потом улыбнулся.

– Я никогда в жизни не написал ни одного стихотворения, – признался он.

На лице Катерины появилось выражение недоумения.

– А как же стихотворение «Где оно сейчас?» – произнесла она.

– Это стихотворение написал он. Это было в имении Тихий Час… летом 1913 года.

С лица женщины не сходило недоуменное выражение, и Ростов объяснил подробнее:

– После подавления восстания 1905 года писать, а тем более публиковать такие стихотворения было опасно. Если бы это стихотворение напечатали под его именем, Мишку точно забрала бы охранка. Поэтому мы с ним однажды, после того как распили чудесную бутылку «Margaux»[114], решили напечатать стихотворение под моим именем.

– А почему под вашим?

– Что мне тогда могли сделать? Я – граф Александр Ростов, член Жокейского клуба и крестник одного из приближенных царя. По иронии судьбы, это стихотворение спасло мне жизнь, а не ему. Если бы большевики знали, что я не являюсь автором этого стихотворения, меня бы расстреляли еще в 1922 году.

На глазах Катерины появились слезы.

– Вот как оно все обернулось…

Они помолчали.

– Я должен поблагодарить вас за то, что вы приехали и лично сообщили о его кончине, – произнес Ростов.

– Я приехала по его просьбе, – сказала она.

Катерина достала из вещмешка перевязанный бечевкой четырехугольный пакет в коричневой обертке и передала его графу.

Ростов взвесил пакет на ладони и понял, что в нем лежит книга.

– Это его проект, – с улыбкой сказал он.

– Да, – подтвердила Катерина. – Его труд.

Ростов кивнул, стараясь передать этим жестом уважение к тому, что Мишка завещал ему свой труд, а Катерина лично его доставила.

Женщина еще раз обвела взглядом комнату и сказала, что ей пора идти.

Ростов встал и положил пакет на стул.

– Вы возвращаетесь в Явас?

– Нет.

– Останетесь в Москве?

– Нет.

– Куда вы поедете?

– А какое это имеет значение?

Она встала и собиралась идти.

– Катерина…

– Да?

– Я могу вам чем-нибудь помочь? Могу что-то для вас сделать?

На ее лице отразилось удивление от предложения Ростова.