Потом Ростов взял себя в руки и решил дочитать сборник до конца. Последняя цитата оказалась предложениями из письма Чехова 1904 года. Теми самыми, которые Мишке пришлось вырезать из текста.

Граф пережил тридцатые годы и, хотя сам не голодал, мог себе представить, что тогда в стране голодали многие. Поэтому он в некоторой мере мог понять, почему Шаламов настаивал на том, чтобы выбросить эти строчки из текста книги. Однако граф должен был признать, что наблюдения Чехова 1904 года уже не соответствовали советским реальностям. Русские умели печь и пекли вкусный хлеб.

Ростов дочитал до конца книгу Михаила. Он отложил ее в сторону, но не встал и не пошел в ресторан на первом этаже. Он глубоко задумался.

Можно было бы предположить, что Ростов думал о своем ушедшем друге. Однако он уже не думал о Михаиле. Он думал о Катерине. Он думал о том, что за двадцать лет эта поэтесса, эта чудесная красавица превратилась в женщину, которая на вопрос о том, куда она направляется, спокойно отвечала: «А это имеет значение?»

– Париж?.. – пререспросил Андрей, словно не был уверен в том, что правильно расслышал.

– Да, – ответил Эмиль.

– Париж… во Франции?

– Что с тобой? – озабоченно спросил Эмиль и нахмурился. – Ты выпил? Или головой ударился?

– Но как это возможно? – спросил метрдотель.

Эмиль откинулся на спинку стула. Это был интересный вопрос, ответить на который было не так-то просто.

Все мы прекрасно знаем, что Homo sapiens является существом, которое может приспособиться к практически любым условиям жизни. Возьмем, например, племя, которое живет в пустыне. Члены этого племени ездят на верблюдах, одеваются в одежду из хлопка и спят в палатках. Переселите это племя на Крайний Север, и люди начнут одеваться в шкуры, жить в иглу – эскимосских хижинах из затвердевшего снега и кататься в санях, запряженных собаками. Ну а если вы поселите человека в Советском Союзе? Человек научится вежливо и покорно стоять в очередях, жить в коммунальной квартире и рисовать в блокноте воображаемые здания. То есть человек адаптируется и привыкнет. Но тут возникает вопрос – все русские, которым до революции довелось побывать в Париже, давно свыклись с мыслью, что они уже никогда в этот город не попадут.

– А вот и он сам, – произнес Эмиль после того, как в комнату зашел Ростов. – И у него ты можешь все спросить.

Граф сел и подтвердил, что через полгода, двадцать первого июня, Софья окажется во Франции, а именно в Париже. Когда его спросили, как такое возможно, граф ответил:

– ВОКС[115].

Это объяснение очень удивило Эмиля.

– Неужели у нас есть культурные связи с другими странами? – спросил он.

– Представь себе, есть. Талантливые исполнители и художники нашей страны ездят по всему миру. В апреле труппа Большого театра выступает в Нью-Йорке, в мае один из московских драматических театров дает гастроли в Лондоне, а в июне оркестр Московской консерватории едет в Минск, Прагу и Париж. И с этим оркестром Софья будет исполнять Рахманинова в «Palais Garnier»[116].

– Потрясающе, – заметил Андрей.

– Фантастика, – сказал Эмиль.

– Я понимаю.

Они рассмеялись. Эмиль показал на друзей кончиком своего тесака и произнес:

– Она это заслужила.

– О да.

– Полностью согласен.

– Вне всякого сомнения.

Они помолчали, вспоминая прекрасный город под названием Париж.

– Как вы думаете, – спросил Андрей, – Париж сильно изменился за эти годы?

– Ага, – ответил Эмиль. – Так же, как египетские пирамиды.

Члены триумвирата готовы были удариться в личные воспоминания об этом городе, но тут дверь кабинета Эмиля открылась и вошел с недавних пор четвертый участник их планерок – «шахматный офицер».

– Добрый день, товарищи. Простите, что задержался. На стойке регистрации возникла проблема, требовавшая моего немедленного вмешательства. В будущем, если я буду задерживаться, прошу вас не отвлекаться, а заниматься своими непосредственными обязанностями.

Эмиль издал чуть слышный стон.

«Шахматный офицер» проигнорировал выражение неудовольствия Эмиля и повернулся к Ростову:

– Старший официант Ростов, разве сегодня у вас не выходной день? В выходные вы можете не присутствовать на планерках.

– Тот, кто хорошо информирован, тот всегда готов, – ответил граф.

– Конечно.

Возможно, читатель помнит, что несколькими годами раньше «шахматный офицер» объяснял графу, что каждый из сотрудников «Метрополя» должен сосредоточиться на решении своих узкоспециализированных задач, в то время как управляющий отелем обязан отвечать за общий уровень сервиса и работы всего отеля в целом. Надо признать, что въедливый характер управляющего способствовал тому, что со своими обязанностями он справлялся успешно. Не существовало такой проблемы, с которой он не был бы готов разобраться. Можно сказать, что он был, как говорится, каждой бочке затычкой. Его волновало все и вся: состояние номеров, фойе, а также всех припасов и материалов, находившихся в отеле. Не существовало времени, когда ему было бы неудобно уделить свое внимание самым мелким и незначительным деталям работы или чтобы высказать свой слегка высокомерный и, если вдуматься, крайне ничтожный совет. Как можно догадаться, «шахматный офицер» влез во все тонкости работы ресторана «Боярский».

Обычно планерки триумвирата начинались с обсуждения новых сезонных блюд и специальных предложений от шеф-повара. «Шахматный офицер» запретил пробовать готовившиеся блюда, объяснив это тем, что шеф-повар сам прекрасно знает, какой у них вкус. Кроме того, «шахматный офицер» запретил давать официантам пробовать эти блюда (а также вообще отдельно готовить для персонала кухни), чтобы не тратить дорогостоящих продуктов. Управляющий приказал, чтобы официантам писали письменный отзыв о блюде и его вкусе, чтобы те могли при необходимости передать эту информацию клиентам.