— Нет, изменилась… — она улыбнулась, — внутри.

Я хочу тихо стареть, глядя, как Мэтью становится на ноги, ичтобы Марина достигла всего, чего хочет.

Я хочу, чтобы она имела возможность делать только то, чтосама пожелает, стать именно тем, к чему стремится…

Пол боялся услышать именно такой ответ. Ему долгие годыхотелось жениться на ней, но он не мог. А теперь, когда он обрел наконецсвободу, для нее момент был упущен. Интересно, изменилось бы что-нибудь, еслибы Алисон умерла раньше? Теперь они реже проводили вместе выходные, хотя времяот времени еще ездили в его дом в Коннектикуте; за последние годы их уик-эндыстали для нее мало что значить. Она ценила их дружеские отношения, но от бракаей бы хотелось много большего. Ей бы хотелось страсти. Теперь же ееединственной страстью стали дети. Дети и, естественно, универмаг. Ведь оннапоминал ей о Саймоне.

— Я больше не могу ни за кого выйти замуж. Сейчас я этопонимаю. Я давным-давно отдала все, что у меня было, — сначала Клейтону, азатем Саймону. Теперь осталась только я, одна. А также дети, моя работа и ты —когда у нас с тобой найдется для этого время. Но я не могу предложить тебе себяцеликом, не могу выйти за тебя замуж. Это было бы нечестно по отношению к тебе.Теперь мне иногда хочется побыть в одиночестве, Пол, хотя, наверное, это извучит ужасно.

Но, быть может, наступила моя очередь стать эгоисткой. Когдадети подрастут, я хочу путешествовать, снова стать свободной. Может быть,когда-нибудь вернусь в Россию… побываю в Санкт-Петербурге… в Ливадии… — Оназнала, что это будет для нее тяжелым переживанием, но она мечтала об этом всепоследнее время, и с каждым годом осуществление этой мечты казалось ей всеболее вероятным. Чтобы вернуться туда, ей требовалось только время и мужество.Но она знала, что с Полом она не сможет этого сделать: у него была своя жизнь,свой дом, своя работа, хлопоты по саду, друзья. За последние годы его жизньпотекла значительно медленнее. — Мне кажется, я просто наконец-топовзрослела. — Полу было шестьдесят шесть лет, и он вдруг показался ейсовсем старым, но Зоя этого не высказала вслух. — Я многие годы была слишкомзанята борьбой за выживание. А вот теперь обнаружила, что жизнь намногоразнообразнее. Возможно, если бы я поняла это раньше… может быть, и с Сашей неслучилось бы беды. — Она до сих пор обвиняла себя в смерти дочери, ей былотяжело оглядываться назад и размышлять о том, что она сделала не так — теперь,впрочем, это уже все равно не имело значения. Саше уже не помочь… но для Мэтью,или Марины, или даже для нее самой это было важно. Ей еще предстояло кое-чтосделать в этой жизни, и она предпочитала сделать это самостоятельно, независимоот того, насколько она любила Пола Келли.

— Значит ли это, что для нас все кончено? — Онпосмотрел на нее грустными, какими-то помутневшими глазами, и она с нежностьюнаклонилась к нему и поцеловала его в губы, и он почувствовал такое же возбуждение,какое чувствовал всегда, когда находился рядом с ней, — с первого дня ихвстречи.

— Нет, если только ты не против. Если ты готовпринимать меня такой, какая я есть, я буду любить тебя долго-долго. —Встречалась же она с ним все эти годы, пока он был женат.

Он тихо засмеялся.

— Ничего не поделаешь, мир стал другим, люди совершаютпоступки, которые показались бы невероятными еще двадцать лет назад, теперьлюди открыто спят друг с другом, живут во грехе… Со своим предложением яопоздал лет на двенадцать. — Они оба засмеялись. — Зоя, ты слишкоммолода для меня.

— Спасибо, Пол. — Они снова поцеловались, и вскореон ушел. Она пообещала ему провести вместе выходные в Коннектикуте, и, уходя,он немного успокоился. Зоя на цыпочках вошла в комнату Марины посмотреть, спитли она, и снова улыбнулась. В один прекрасный день весь мир будет принадлежатьей.

Слезы навернулись на глаза Зои, когда она осторожнонаклонилась и поцеловала девочку в щеку, и мирно спящая Марина пошевелилась восне от любовного прикосновения бабушкиной руки.

— Продолжай танцевать, малышка… маленькая балерина…продолжай танцевать.

За годы президентства Кеннеди в работе Зоиного универмагамногое изменилось. Все пытались подражать претенциозным вкусам молодой женыпрезидента. Зоя была от нее в восторге. Она даже была приглашена на обед вБелый дом — к величайшему восхищению своего старшего сына. В шестьдесят одингод Зою узнавали все, когда она горделивой поступью входила в универмаг,поправляла шляпку, хмурилась, если ей что-то не нравилось, меняла цветы умелойрукой.

Аксель уже не было, от ее магазина осталось одновоспоминание, но Зоя хорошо усвоила данный ею урок.

К тому времени Марина училась в Джульярдской школе, иногдатанцевала на профессиональной сцене; когда Зоя видела, как внучка танцует, онапочти всегда вспоминала, как сильно билось ее собственное сердце, когда онатанцевала перед Дягилевым более сорока лет назад. Мэтью окончил Гарвард в июне1961 года, и во время вручения дипломов Зоя сидела вместе с Николаем в первомряду и аплодировала ему.

Мэтью вырос, стал красивым молодым человеком, и Зоягордилась им. Николай хотел, чтобы он работал с ним, но Мэтью признался, чтоего больше интересует розничная торговля. Зоя пообещала передать универмагмладшему сыну.

— Ты не закроешь его, даже если все здесь сгоритдотла, — пошутил Мэтью, и Зоя рассмеялась. Она прекрасно знала своихсыновей и нежно их любила. В самолете, на обратном пути в Нью-Йорк, Зоя болталас Николаем на отвлеченные темы, но уже перед посадкой она повернулась к нему ивнимательно на него посмотрела: видно было, что Николай чем-то озабочен.

— В чем дело, Николай? Я больше не могу теряться вдогадках. — Ее глаза сверкали, и он нервно засмеялся.

— Тебя не проведешь. Ты слишком хорошо менязнаешь. — Он поправил галстук и откашлялся.

— После стольких лет в этом нет ничегоудивительного. — Ему уже было тридцать девять лет. — Что ты от меняскрываешь? — И вдруг она вспомнила, как много-много лет назад брат взял еепокататься на тройке и как она подтрунивала над ним насчет его танцовщицы…Сомнений быть не могло: причиной смущения сына была женщина.

— Я собираюсь снова жениться, мама.

— Я должна аплодировать или плакать? — Зоязасмеялась. — Как ты думаешь, эта женщина понравится мне больше, чемпредыдущая?

Он спокойно, с достоинством посмотрел на нее.

— Она юрист… Между прочим, она собирается работать сПолом Келли. Она живет в Вашингтоне и работает в администрации Кеннеди. Оназабавная и остроумная, вот только готовит ужасно, — Николай засмеялся, —но я от нее без ума. А вообще-то, — он снова смутился, — я надеялся,что ты сегодня вечером поужинаешь с нами, если ты не слишком устала. — Ужебольше года то Николай, то его избранница попеременно ездили из Нью-Йорка в Вашингтони обратно.