Зоя покачала головой и снова обратила внимание на смеющегосяСпенсера Трейси. Интересно все-таки, кто эта женщина, почему у него такойсчастливый вид?

— Я не уверена, что готова на что-то большее.

Я очень любила Саймона.

— Я знаю.

— Но мне кажется, что я люблю тебя тоже… — добавила онаедва слышно. Это было так странно, она даже предположить не могла… но ейнравилось быть с ним. Она привыкла к их понедельникам, она доверяла ему,уважала его. — Я не прошу у тебя большего, чем ты готов дать. Я понимаюэто. — Она не могла требовать от него слишком много. Казалось, он понимаетвсе, что она чувствует.

А Келли, набравшись духу, нежно улыбнулся и сказал:

— Ты уйдешь ко мне, когда сможешь?

Она долго смотрела на него, а потом кивнула.

— Только не знаю, когда это будет. Пока я еще к этомуне готова. — Хотя его вчерашние поцелуи глубоко тронули ее, она еще немогла заставить себя изменить памяти мужа.

— Я не тороплю тебя. Я могу подождать. Столько, сколькопонадобится. — Оба они улыбнулись. Пол так отличался от Саймона с егожизнерадостной порывистостью и восторженным отношением к жизни и от Клейтона сего изысканными, аристократическими манерами. Пол Келли всегда был самим собой,человеком живым, непосредственным и ярким.

— Спасибо, Пол. — Она с благодарностью посмотрелана него, и, не говоря ни слова, он наклонился и поцеловал ее.

— Давай будем почаще вместе обедать. — У него былсчастливый вид человека, который обрел надежду.

— Алисон не будет возражать?

— Она даже не заметит, — с грустью проговорил он.

На этот раз уже Зоя поцеловала его, стремясь поцелуемзалечить рану, нанесенную годами одиночества.

Сейчас оба они были одинокими, зато, когда они были вместе,они были оживленны и счастливы. Они вместе принимали важные решения, она любиларассказывать ему об универмаге. Иногда она смешила его историями о своихнаиболее экстравагантных клиентках… или о маленьком Мэтью.

Потом Пол проводил ее обратно в универмаг, и оба ониудивились, что уже четыре часа; время пролетело незаметно, и расставатьсяужасно не хотелось.

— Мы сможем вместе поужинать в пятницу вечером илибудем ждать до понедельника? — Он не настаивал, но она знала, что Сашауезжает на уик-энд, и внезапно ей ужасно захотелось увидеть его до их следующейзапланированной встречи в конторе Саймона.

— Ужин — это прекрасно! — Ее глаза обожгли егозеленым огнем.

— Наверное, я все-таки совершил в своей жизни что-тохорошее, раз мне теперь выпало такое счастье.

— Не говори глупости. — Она засмеялась ипоцеловала его в щеку, а он пообещал позвонить ей. Зоя знала, что он позвонитобязательно или она ему, пусть даже под деловым предлогом.

Но розы, которые принесли ей после обеда, никак не походилина подарок от делового партнера; две дюжины белых роз: как-то она обмолвилась,что любит белые розы. Зоя уже хорошо знала, что он никогда ничего не забывает.В записке значилось: «Не украденные мгновения, дорогая Зоя, а взятые взаймы.Спасибо за это, за каждое прекрасное мгновение. С любовью, П.». Она прочлазаписку, улыбнулась, положила ее в сумочку и пошла к своим клиенткам. Безсомнения, Пол принес что-то в ее жизнь. Нечто очень приятное, о чем она почтизабыла… прикосновение руки, взгляд мужчины, который заботился о ней, хотел бытьрядом с ней. Сейчас нельзя было сказать, куда приведет их жизнь. Может быть, иникуда. Но одно она точно знала; он нужен ей, а она ему. В кабинет онавозвращалась более легкой, уверенной походкой. И ничуть не стыдилась этого.

— С кем вы были сегодня в ресторане? — слюбопытством спросила ее секретарша, когда они закрывали универмаг. Обычно Зояобедала в универмаге. У Зои заблестели глаза, чего с ней давно уже не было.

— Со Спенсером Трейси, — доверительно сообщилаона.

— Понятно. — Девушка улыбнулась в ответ. Но Зоясказала правду. Она была в ресторане со Спенсером Трейси… и с Полом Келли.

Пол и Зоя продолжали встречаться по понедельникам в контореСаймона. Они много работали и ужинали поэтому поздно, но, когда это удавалось,уезжали на выходные за город погулять по берегу и поговорить о жизни, занятьсялюбовью — для них, впрочем, дружеские отношения всегда оставались важнеелюбовных. Потом они возвращались в Нью-Йорк к повседневной жизни, к людямсвоего круга. Она не хотела, чтобы их отношения влияли на ее жизнь. У них обоихбыло очень много обязанностей. И она никогда не настраивала себя на то, чтобывыйти за него замуж. Надежды на это не было. Он оставался ее другом, оченьблизким другом; сидя рядом на деловых совещаниях, они, каждый по-своему,гордились тем, что никто, даже ее дети, не знал, как много они значат друг длядруга. Мэтью очень любил Пола, да и Саша относилась к нему терпимо. Она теперьбыла слишком занята собственной жизнью, чтобы беспокоиться о том, что делает еемать, и, кажется, даже не подозревала об их отношениях. А Николай до сих порбомбил немецкие города.

Президент Рузвельт умер 12 апреля 1945 года. Три неделиспустя закончилась война в Европе; Зоя радовалась до слез. Ее сын остался жив!Он вернулся домой в день своего рождения, ему исполнилось 24 года, а два дняспустя закончилась и война на Тихом океане. По Пятой авеню проходилибесконечные парады и празднества. Зоя закрыла универмаг и пошла домой, кНиколаю; он стоял у окна в гостиной, смотрел на танцующих на улицах, ликующихлюдей, и слезы текли по его лицу.

— Если бы только отец мог увидеть этот день! —прошептал он, и Зоя с нежностью посмотрела на сына. Он больше, чем когда-либо,был похож на ее брата Николая — особенно сейчас, в форме. За эти годы он сталнастоящим мужчиной, и она не удивилась, когда он сказал ей, что не собираетсявозвращаться в Принстон. Он решил заняться бизнесом. Стать продолжателем делаСаймона. Пол рассказал ему все необходимое, и Николай был потрясен той суммой,которую Саймон завещал ему. Саше тоже было известно, что на следующий год онаполучит по наследству огромную сумму денег, хотя и не знала точно, сколькоименно. Вернувшись с войны, Николай пришел в ужас, когда увидел, как ведет себяСаша. Она каждую ночь возвращалась под утро, почти всегда пьяная, и грубилавсем, кто пытался заговорить с ней о ее поведении, особенно Николаю, да и Зоетоже. Однажды поздно вечером он не выдержал и, вне себя от ярости, заговорил обэтом с матерью. В тот вечер Саша вернулась домой раньше обычного мертвецкипьяная. Ее привез парень в военной форме; он тоже был настолько пьян, что едвапередвигал ноги, и Николай еле удержался, чтобы не выставить его за дверь.

— Неужели ты ничего не можешь поделать с ней, мама? Онаокончательно отбилась от рук.

— Она уже слишком взрослая — ее же не отшлепаешь, незапрешь в комнате.