— Что это с тобой? — проявила дружеское участие я.

— Попытался с Эллайей поговорить, — грустно признался Рэм.

Угу, поговорить, как же. Поди, ручки свои тянул туда, куда не положено!

— Это она тебя так? — не поверила я.

Эльфийка с традиционно заковыристым именем была столь изящна, что я не понимала, как она сумку-то с книгами носит. Хотя она почти никогда ее и не носила — студенты рады были потаскать ее вещи. Из моих одногруппничков, к примеру, только Вайшен и не таскал, и то лишь потому, что с головой ухнул в свою любимую некромантию, забив на все остальное.

— Глупости не говори, — поморщился помятый друг. — Это Лион.

— А при чем здесь Лион? — окончательно запуталась я. — Он что, по Эллайе сохнет?!

— Девчо-о-онки, — страдальчески закатил глаза Рэмион. — Одно на уме!

— У нас-то хоть на уме, а у тебя — на лице, — не удержалась я. — Так что Лион?

— Пообещал организовать полную профнепригодность путем вырывания рук, если я еще раз хотя бы попытаюсь изменить его ненаглядной ученице, — хохотнул Рэм.

— Какой ученице? — заторможенно переспросила я.

— Тебе, невестушка, — фыркнул Рэмион. — Из Лиона получилась бы неплохая нянька!

— Няньки своих подопечных жалеют, — буркнула я, ошарашенно хлопая глазами. — А Лион мною все углы в спортзале посшибал. Разве что по потолку не размазывал пока…

— Еще не вечер! — хмыкнул мстительный дружок.

— Не все коту буженина, будет и хворостина, — не удержалась от ответной любезности я, проследив за взглядом Рэма, направленным на эльфийку, беспечно болтающую о чем-то в кругу девчонок с целительского.

Хотя прав он — нездоровый энтузиазм Лиона раз за разом выходил мне боком, а точнее — синяками, растяжениями и прочими «радостями».

Драгоценный наставник решил, что я должна уметь постоять за себя не только магически, но и физически, и дополнительное занятие по боевой магии плавно переросло в еще один час физподготовки, на которой меня гоняли по полосе препятствий, заставляли изворачиваться самым невероятным образом, дабы освободиться из пут, а еще — отрабатывать удары и блоки безо всякого применения магии.

В ответ на мои жалобы и робкие просьбы оставить меня в покое я слышала одно и то же, сказанное столь непреклонным тоном, что желание спорить тотчас же пропадало:

— Ты можешь. Ты должна. Ты должна быть сильной, ты должна уметь постоять за себя даже тогда, когда магия будет бесполезна!

И я вставала, несмотря на боль в мышцах и сбитые в кровь колени и локти, саднящие царапины и ссадины, тупо ноющие, наливающиеся пульсирующей болью синяки. Вставала — и все начиналось заново.

Ты можешь.

Ты должна.

Под вечер казалось, единственное, что я могу и должна — так это лечь и тихо помереть. А по ночам снились странные сны, из которых я помнила хорошо если половину. Оно и к лучшему, кошмаров и наяву хватало.

Белояр, первый весенний месяц, давно уже перевалил за середину, а снег и морозы и не думали уступать место солнышку и теплу. В один из таких деньков, отличавшихся особенно злыми метелями, столовая встретила лишенных возможности сбежать в корчму нас прикрепленной к дверям яркой табличкой, надпись на которой гласила: «Будь бдителен, студент! Вчера пропала кошка. А нынче на обед — котлеты и окрошка».

Я, до полусмерти умученная окончательно свихнувшимся наставником, и без того есть не собиралась, а уж это предупреждение и вовсе укрепило меня в мысли обойтись стаканом горячего чая. Очень кстати вспомнилось о недавнем намерении посидеть на диете, дабы к весеннему балу суметь влезть в приглянувшееся в эльфийской лавочке платье…

— Ты слишком впечатлительна, — наставительно проговорил Рэмион, азартно работая ложкой. — В Школе и кошек-то никогда не было. Это наверняка травники развлекаются, они сегодня перед обедом подозрительно довольные ходили!

Ха, это я-то впечатлительная? Парням повезло, что Ланка из-за беспочвенных страданий по фигуре обедать не пошла!

А у травников, между прочим, с утра практикум по ясновидению был. Так что…

— Вик, ну чего ты на всякие глупости ведешься? — не отставал от друга заботливый и чуткий Лис. — Тебе поесть нужно, а то скоро Ривенс тебя с лабораторными экземплярами путать будет!

Я только тяжело вздохнула. Говорить о том, что Лион уже считает меня лабораторным экземпляром, не хотелось. Есть подозрительную стряпню — тоже. К тому же перед мысленным взором так и стояло то замечательное платье, которое удивительно шло к моим глазам. Да, пожалуй, общение с Лантэлией, а потом и с Ликой не прошло для меня даром — еще полгода назад я и думать не думала ни о каких шмотках, считая, что жизнь прекрасна и без них.

А чай все-таки волшебный. Две минуты назад вообще жить не хотелось, а сейчас вон о тряпках да о том, что жизнь может быть прекрасна, размышляю.

К вечеру половина Школы слегла с отравлением. Видно, среди травников есть хорошие ясновидцы…

А диеты иногда и вправду полезны. Проверено.

На следующий день в коридорах было непривычно пусто и тихо. Пострадавшие студенты отлеживались в целительском покое либо в своих комнатах; счастливчики, не соблазнившиеся вчерашним обедом, старались не отсвечивать, чтобы лишний раз не мозолить глаза озадаченным преподавателям. Мне не повезло — по дороге в комнату ребят меня поймал Лион.

— Похоже, ты единственная из группы не прикоснулась вчера к пище, — задумчиво пробормотал мастер.

Тон его мне заранее не понравился, а потому я промолчала про Ланку, вообще не употребляющую ничего, кроме воды, хлеба и свежих овощей. Сейчас подруга самоотверженно ухаживала за своим эльфом, и от ее доброты щедро перепадало и Рэму — как соседу Лиса по комнате.

— У меня диета, — вздохнула я, наблюдая за мастером.

Да! Он меня нервировал. Потому как ничего хорошего я от него не ожидала и, что характерно, не получала. Знания — не в счет. Крепло подозрение, что я не смогу ими воспользоваться, потому что однажды Лион все-таки загоняет меня до смерти.

— Иногда девчоночьи глупости идут на пользу, — кивнул мастер Ривенс, и я молча проглотила его высказывание, жалея, что ничем не могу ответить.

Глупости!.. Для меня глупостями были тренировки, которые, уверена, ничего мне не дадут. Ну, кроме новых синяков и общей усталости.

— Раз так получилось, то сегодня мы сможем позаниматься подольше, а заодно отработать приемы защиты с применением магии, — добил меня Лион.

— Но ведь никто же не учится! — отчаянно попробовала воззвать к совести Ривенса я, так надеявшаяся на дополнительный выходной.

— Ну и что? — невозмутимо пожал плечами наставник. — Вперед, Виорика, лень развращает умы и сердца! И губит талант, между прочим.

Последующие несколько часов Лион успешно губил меня сам, испытывая на прочность мои нервы и кости. Первые, не выдерживая, один за другим натужно лопались, словно дрянные гитарные струны; вторые угрожающе трещали, но держались, хотя периодически казалось, что во мне не осталось ни единой целой косточки.