не были вне закона, но это не значило, что вам за такое не свернут голову и не отправят в суп.

Эсфирь была бы не против. Если бы она узнала, то поцеловала бы его, или даже затащила в постель, чтобы показать, что она об этом думает. Но даже гбровцы не сумеют вытянуть из неё то, чего она не знает.

Порой Чарли вспоминал те времена, когда мог не беспокоиться о подобных вещах. Ещё он вспоминал о миллионах безработных, и о собственных страхах оказаться в очереди за хлебом. В общем, отчасти жизнь стала лучше, а отчасти хуже. Такова жизнь. Если что-то получаешь, зачастую приходится что-то и отдавать.

Джо Стил не собирался отдавать Белый Дом, особенно, таким, как Том Дьюи. Чарли был убеждён, что президент победит в честных выборах, может, не столь легко, как у Альфа Лэндона, но без особых трудностей. С таким административным аппаратом, как у него, он не проиграет, даже если будет говорить голосовать за другого парня.

Он сам, похоже, тоже так считал. Президент лишь несколько раз попросил Чарли написать предвыборные речи. Его темой было победить в войне и продолжать процветать в мирное время. Всё это не являлось откровением, но Чарли понимал, что подобные слова должны быть произнесены.

Когда появлялось время, и поскольку его совесть не была достаточно чиста, невзирая на отправленное Тельме Фельдман анонимное письмо, Чарли отправлялся в забегаловку за углом Белого Дома чаще, чем ему это требовалось.

Время от времени, он сталкивался там с Джоном Нэнсом Гарнером. Гарнер был запойным пьяницей. Он редко когда выглядел в стельку пьяным, но и трезвым он появлялся нечасто. По всем признакам, начинал он, едва проснувшись, и заканчивал только тогда, когда отправлялся в постель. Не слишком много за раз, но и без коротких перерывов.

- Поздравляю, сэр, - сказал ему Чарли как-то раз. - Вы дольше всех находитесь на посту вице-президента в американской истории.

Джон Нэнс Гарнер уставился на него.

- Ай, идите на хуй, Салливан. Всем насрать, и вы знаете это не меньше моего.

Поскольку Чарли знал, он мог сказать лишь:

- Я не это имел в виду.

- Это и имели, блин. Всем конкретно насрать, - скорбным голосом повторил Гарнер. - Не будет насрать, если я останусь в строю, когда Джо Стил сыграет в ящик. А знаете, что ещё? Этому не бывать, с учётом того, что я на десять лет старше него, и с учётом того, что он заключил сделку с Дьяволом, потому что он ничуточки не стареет.

Это было не так. С 1932 года у Джо Стила прибавилось седины и морщин. Но, всё же, он постарел не так сильно, как Гарнер. А ещё он не пил так много.

- Надеюсь, вы оба проживёте долго, - сказал Чарли.

Гарнер, должно быть, был слишком пьян, чтобы говорить о смерти Джо Стила. Трудно найти менее безопасную тему.

"Видать, считает, что я не настучу на него, и без разницы, насколько он пьян", - подумал Чарли. Это был комплимент, причём немаленький. Это улучшило настроение Чарли на весь оставшийся день.

В день выборов Джо Стил разбил Дьюи.

- Я желаю президенту всего наилучшего, - произнёс Дьюи в речи признания поражения, - потому что наилучшие пожелания президенту означают наилучшие пожелания Соединённым Штатам, а я люблю Соединённые Штаты, как и Джо Стил.

Слушая его речь в Белом Доме, Чарли обернулся на президента. Джо Стил даже не улыбнулся.

ХХ

Всё кончилось. По крайней мере, наполовину. Вместе со всем Вашингтоном Чарли сходил с ума от радости по поводу репортажей немецкого радио о том, что Адольф Гитлер погиб в бою с русскими среди пылающих руин Берлина. Чуть позже, московское радио заявило, что ничего подобного - он вынес себе мозги, когда, наконец, осознал, что нацистам не победить в войне, и Рейх не просуществует тысячу лет.

Несколько дней спустя, Германия подписала безоговорочную капитуляцию. Журналист, рассказавший об этом до того, как новость стала официальной, попал в беду. Будучи и сам бывшим репортёром, чей брат пострадал за свои репортажи, Чарли ему сочувствовал. И всё же, он продолжал считать этого парня первоклассным придурком.

Пытаясь выкрутиться до последнего, немцы попытались капитулировать перед американцами и англичанами, но не перед русскими. По приказу Джо Стила, Омар Брэдли сказал им, что они либо будут делать то, что скажут Союзники, либо могут возвращаться и воевать со всеми сразу. Они поступили так, как сказали Союзники. Ради Красной Армии они даже устроили вторую церемонию в Берлине. От имени Льва Троцкого капитуляцию подписывал маршал Конев. Спустя почти шесть лет орудия в Европе стихли.

Джо Стил выступил по радио.

- Это победа, победа в Европе, День Победы в Европе, - сказал президент. - Вкус победы сладок, в этом нет никаких сомнений. И она становится ещё слаще, благодаря тому, что одержана она была над столь жестоким и бессердечным противником.

Услышав это, Чарли улыбнулся. Это он предложил эти слова. Сообщениям о том, что нацисты вытворяли в концлагерях и лагерях смерти, до сих пор было тяжело поверить. Каким образом столь цивилизованная страна могла настолько сойти с ума? Однако фотоснимки исхудавших трупов, сваленных, словно дрова, похоже, были настоящими. Не найдётся такого безумца, который смог бы их вообразить. Никого, кроме бандитов Гитлера, пожалуй. И они не просто навоображали их. Они сделали их реальностью.

- Ещё она становится слаще, потому что добыта была после таких страданий и тягостей, - продолжал Джо Стил. - И мы заслужили на какое-то время предаться празднованиям. Но лишь ненадолго. Потому что наше дело не закончено. Япония, по-прежнему, сражается против сил свободы и демократии.

Эти слова он мог произносить, не меняясь в лице, поскольку Россия и Япония всё ещё придерживались нейтралитета. Троцкий пообещал Джо Стилу и Черчиллю, что ввяжется в войну против япошек. Разумеется, ему хочется загрести как можно больше всякого добра в том хаосе, что охватил Азию. Но он этого пока не сделал.

- Если японцы, вслед за немцами, не сдадутся нашим войскам на наших условиях, мы поступим с их островами точно так же, как поступили Германией. - Говорил Джо Стил так, словно был твёрдо намерен именно так и поступить. - Мы обрушим на них с небес пламя и разрушение. Мы оставим пустыню, и на ней настанет мир*. Ежели японский император и его прислужники считают, что нам не хватит уверенности для этого, он совершит