последнюю и наихудшую ошибку в длинной череде своих катастрофических ошибок. Огненная бомбардировка Токио в позапрошлом месяце является лишь крошечной частью того, что мы намерены сделать.

Чарли тихо присвистнул. Сидевшая рядом с ним в гостиной квартиры Эсфирь, кивнула. В марте сотни бомбардировщиков "В-29" вывалили на Токио тонны зажигательных бомб. Они выжгли, хотя, скорее подошло бы слово "кремировали", десять квадратных миль в центре японской столицы. Погибли десятки тысяч. За пределами Японии никто не мог точно сказать, сколько именно десятков тысяч. Впрочем, Чарли не был уверен, знал ли кто-нибудь наверняка и в самой Японии.

- Что ж, празднуйте, американцы, но двигайтесь дальше. Я знаю, на Тихом океане мы будем сражаться столь же отважно, как и в Европе. Я знаю, что и там победа будет за нами, - сказал Джо Стил. - И я знаю, как только вновь воцарится мир, наша страна станет ещё лучшим местом для жизни. Благодарю вас, и да благословит Господь Америку.

- Как он и сказал, один упал, один остался, - сказал Чарли.

- Упал тот, что поздоровее, как по мне. Гитлеру был нужен весь мир, и он подобрался к осуществлению этого слишком близко, - сказала Эсфирь. - У меня в Венгрии остались кузены, дяди и тёти. Не знаю, сколько из них ещё живы. Не знаю, жив ли вообще кто-нибудь.

- Майк до сих пор где-то на Тихом океане, - тихо произнёс Чарли. - Если япошки не сдадутся, нам потребуется высадка, по сравнению с которой Франция покажется прогулкой на гребной лодке по озеру в Центральном парке.

- Что есть, то есть, - сказала она. - Я тоже надеюсь, что с ним всё хорошо. Но тут, как и в случае с моей роднёй, мы можем лишь надеяться. Япошкам никогда, и за миллион лет не победить Соединённые Штаты. Гитлер... Если бы он быстро размазал Троцкого, как и задумывал, Англию он тоже захватил бы. Затем, наверняка, настала бы и наша очередь. Может быть, не сразу, но долго ждать нас не заставили бы.

Все эти мысли были странным образом созвучны мыслям Чарли. Наверняка, или нет, но этому уже не бывать. Из-за того, что Гитлер не сможет сделать того, что хотел, произойдут другие вещи.

- Вместо Гитлера, Джо Стил следит за Троцким и коммунистами, - сказал Чарли.

- А Троцкий стоит того, чтобы за ним следить, - в голосе Эсфири звучала печаль. - Пока мы не нокаутируем япошек, между нами и русскими ничего крупного не произойдёт. До той поры мы нужны друг другу. А после - берегись.

- Мне тоже так кажется. - Чарли криво ухмыльнулся. - И, раз уж мы перевязали все мировые проблемы розовой лентой и приладили сверху бантик, как насчёт пообедать?

- Звучит неплохо, - сказала Эсфирь. - У нас в морозильнике с прошлого вечера ещё осталась жареная курица.

- Ням. А ты, что будешь есть? - спросил Чарли.

Эсфирь рассмеялась и пихнула его.

***

Майк грыз батончик из сухпайка типа "D"*. Когда есть было больше нечего, армия кормила этим. То были шоколадные плитки, сделанные так, чтобы прожить вечность. На вкус они были чем-то средним между батончиками "Херши" и праздничной свечой. Воск, или жир, из которого они были сделаны, вынуждал жевать их с таким усердием, какого вы никогда в жизни не прикладывали.

Лил дождь. В окопе Майка накопилось пятнадцать сантиметров воды. Лить на Окинаве начало несколько дней назад, едва солдаты и морпехи отбили контратаку япошек с "линии Сюри". По всем признакам, лить будет ещё неделю. Дождь никаким образом не ускоряет войну.

Майк слышал, что несколько человек захлебнулись в своих окопах. Как вариант, можно было встать. Если он встанет, японские солдаты, до сих пор сидящие на "линии Сюри", его пристрелят. Большую часть Окинавы они сдали почти без боя, но здесь, на юге, в горах, дрались яростно. Американцам пришлось выковыривать их из каждого окопа, из каждого ДОТа, из каждой потерны, и платить за это высокую цену.

Тарава. Сайпан. Ангаур. Иводзима. Теперь Окинава. Жуя жёсткий, похожий на воск, шоколад, Майк размышлял: "Я - беглец от закона средних чисел". Он заработал "Пурпурное сердце" с двумя дубовыми листьями*. Он не мог и представить, что можно пройти через все те бои, через которые прошёл он, и не получить ранение. Чудо заключалось в том, что он не стал инвалидом на всю жизнь и не погиб. Чертовски мало парней, с которыми он проходил учебку на окраинах Лаббока продолжали сражаться. Их использовали на всю катушку, до конца.

Конечно, чудеса случались. Правда, не всегда они случались с хорошими парнями. В прошлую войну Гитлер был вестовым. Носил туда-сюда сообщения от офицеров в окопы на передовой, как поступали в каждой роте до изобретения радио и полевых телефонов. Срок жизни вестового в обычных условиях длился несколько недель. Гитлер протянул так почти всю войну. Один раз его потравили газами, но не слишком серьёзно, и всё.

И много хорошего ему это принесло в итоге. Сейчас он уже сдох, а нацистов выжали, как губку. Майк услышал об этом буквально перед предыдущей контратакой япошек. Он бездумно порадовался, но и всё. Противник, что находился перед ним, был не в том настроении, чтобы сдаваться.

Рано или поздно, дождь закончится. Рано или поздно, бой возобновится. Рано или поздно, что бы ни делали япошки, они будут уничтожены. У американцев было слишком много людей, слишком много пушек, слишком много танков, слишком много самолётов, слишком много бомб.

"Возможно, в конце концов, я останусь жив и в одном куске, - думал Майк. - И, что потом?".

Его внимание отвлекло движение, пойманное краем глаза. Он повернул в ту сторону "маслёнку". Этот пистолет-пулемёт он подобрал на Иводзиме. Он лучше подходил для боев на близкой дистанции, в которых участвовала штрафная бригада, чем винтовка "М-1". Если разбросать вокруг достаточно свинца, кого-нибудь, да заденет. А именно это ему и было нужно. На Иводзиме он также заработал третью полоску на шеврон, хотя на это ему было плевать.

Но это оказался не япошка.

- Ёб вашу мать, капитан! - выкрикнул Майк. - Прыгайте сюда! Я вас чуть не завалил!

Лютер Магнуссон сполз к нему в окоп. Он был весь в грязи. Япошки не заметили бы его. Однако передвигаться по поверхности вблизи "линии Сюри" было опасно. Пулеметам и миномётам не требовалось вас видеть, чтобы убить. Это могло случиться по чистой случайности,