Хантер перевел дух и обстоятельно продолжал, время от времени поглядывая на друга:

— Во-вторых: насчет самого боя ты, Тайфун, совершенно неправ. У меня ведь первый боевой выход в новой должности, на меня все смотрят — как я себя покажу? Ты по себе знаешь, что первые боевые, как рентген, — просвечивают человека насквозь, ничего не спрячешь. Поэтому я и сунулся в первую волну. Ну, и в-третьих, — я сегодня действительно впервые больше командовал, чем воевал. Поверишь: я только сейчас сообразил, что за весь бой израсходовал всего три магазина по 45 патронов каждый, не использовал ни одной гранаты и, вероятно, лично не завалил ни одного «духа»! И все потому, что в голове у меня было совсем другое, чем просто бегать, ползать и стрелять, что, собственно, я и делал, будучи замкомроты. В итоге ничего страшного не произошло, зато я показал всем — начальству, подчиненным, а заодно и себе, — что могу быть не только толковым исполнителем, но и организатором в бою.

— Предположим, — задумчиво протянул Тайфун, отшвыривая погасшую сигарету, которую так и не удалось раскурить. — Похоже, что ты не выкручиваешься, как обычно, а говоришь правду. Понемногу взрослеешь. Но не думай, что этими твоими умозаключениями ты меня убаюкал. Еще раз увижу без бронежилета — сдеру эпидермис по полной, как говаривал твой бывший комбриг полковник Ермолов…

Между тем они уже подходили к не очень разбитому дувалу, за которым виднелась знакомая «тойота» Челака с открытым грузовым отсеком. Присмотревшись, Хантер понял, чем заняты охранники и водитель пикапа: сияя улыбками, они таскали окровавленные человеческие головы, забрасывая их, словно арбузы, в грузовой отсек автомобиля.

Александр слегка оторопел — он успел всякого навидаться в Афгане, но картинка была из ряду вон: в кишлаке полным-полно советских войск, а эти башибузуки режут головы убитым кровникам, словно баранов разделывают. Будто на дворе тринадцатый век…

— Правильно молчишь, — поймав выражение его лица, заметил спецпропагандист. — Зайдем? — пригласил он земляка.

— Зайдем, — согласился земляк, лишь секунду поколебавшись: он уже почувствовал, что Тайфун пристально следит за его реакциями, и за этим стоит какая-то цель. — Хотя и так могу представить, что там внутри…

Внутри все действительно напоминало бойню. Люди Челака отсекали и уносили головы трупов, сваленных посреди тесного дворика. Наполовину свернувшаяся черная кровь стекала на утоптанную глину, образуя лужицы, над которыми с жужжанием роились мухи. Челак только что с удовлетворенным видом обезглавил еще два тела: очевидно, застрелены они были совсем недавно — кровь из перерезанных артерий ударила фонтаном и была еще алой.

— Салам алейкум, себ джигран! — радостно приветствовал афганец майора. — И тебе салам, себ туран! — Не вытирая окровавленных рук, он обменялся рукопожатиями с офицерами. — Ташакур тебе, себ Тайфун, чьто ти разрешит мине забрат галава мой обидник! — «Счастливчик» склонил голову перед Чабаненко. — Но многа, многа душман ушоль в горы! — махнул он рукой в сторону ближайших отрогов. — Ви многа их упустиль!

— Не беда, — пожал плечами майор, — все еще впереди! Надеюсь, ты еще не раз нам подскажешь, где и когда ждать душманских мушаверов?

— Себ! — с воодушевлением согласился Челак.

Распрощавшись, офицеры вышли на улицу. Дышать стало легче. Закурили, минуту постояли молча.

— Вот такие рабочие издержки, — наконец проговорил Тайфун, сплевывая на землю и оттирая кровь с рук носовым платком. — И ничего тут не поделаешь. Челак выполнил свои обязательства — сообщил место и время проведения сборища своих кровных врагов. По самым предварительным сведениям, противник потерял более сотни человек погибшими, тридцать взято в плен, захвачено много оружия, боеприпасов, снаряжения, а также документация нескольких банд. Хотя, что греха таить, наш «Бандаж» оказался не слишком плотным — часть главарей умудрились просочиться сквозь кольцо окружения и ускользнули.

— Это, должно быть, когда мы пытались их взять в кольцо, да сил не хватало? Еще до подлета второго и третьего эшелонов? — предположил Хантер. — Хотя, Тайфун, я все равно чего-то не догоняю: зачем нам с тобой понадобилось переодеваться в афганский прикид? Ради чего этот маскарад? Вон, гляди, — он кивнул на дувал, за которым продолжал свою кровавую работу «разделочный цех», — Челак, без всякой маскировки, режет головы «духам», как курам! На уровне бреда! — Он с отвращением сплюнул на землю и брезгливо вытер руки о комбез. — Неправильно это…

— Положим, несколько местных полевых командиров все-таки попали в наши руки — их головы ты только что видел. — Тайфун не стал отвечать на максималистский выпад младшего офицера. — Не повезло им. И почти весь так называемый спецназ духовский, «собикадори джанг», охранявший это сборище, мы сегодня положили. Что само по себе хорошо. Ну, а насчет того, правильно или неправильно, давай не будем кривить душой. Дело сделано, а чья правда, чья кривда и чьи мы дети, — вспомнил майор бессмертного Кобзаря, — не нам решать…

Хантер сквозь силу оскалился, понимая, что уже не в силах забыть увиденное.

Назад возвращались быстрее — вертолеты один за другим забирали десантников, перебрасывая на аэродром. По радиосвязи сообщили — колонна техники своим ходом возвращается «на базу»; лишь пару раз «по ходу пьесы» артиллерии приходилось разворачиваться, чтобы накрыть цели, известные только Центру боевого управления и Аллаху.

Замкомбата, довольный тем, что не придется трястись в колонне, глотая пыль и выхлоп движков, вместе с комбатом погрузился в замыкающую «вертушку». Через полчаса, уже на аэродроме, выстроив свое воинство, пересчитали всех «по головам», — дабы никого не забыть «на боевых».

На взлетке неожиданно задул «афганец»[135]. Температура за считанные минуты повысилась на несколько градусов, солнце «погасло», глаза забило пылью, все полеты немедленно прекратились — известный на всю Азию злой ветер «афганец» во все времена приостанавливал любые боестолкновения. Отплевываясь и закрывая лица, десантники погрузились на тентованные «шишиги» и без особой спешки покатили «на базу».

Все были довольны отсутствием значительных потерь и неплохими результатами операции. Каждый планировал немного расслабиться после пережитого напряжения. Зампотылу майор Ярошкин обещал всему личному составу баню, а офицерам — еще и «круглый стол».

Еще в Союзе Хантер взял за правило — после учений или стрельб никогда не покидать расположения, не проверив, все ли в порядке в подразделении. Все бойцы должны находиться на месте, оружие разряжено, вычищено и сосредоточено в ружейном парке. Только после этого он мог позволить себе отдых.

Этим и занимался замкомбата, когда неожиданно появился запыхавшийся и озабоченный зампотех Трапезников и направился прямо к нему. Вид Сен-Тропеза не предвещал ничего доброго.