– Хватит! – вскричала я и стала отбиваться с остервенением и яростью, которые уже не надеялась в себе найти.

И тут я вспомнила о своем кинжале. Я протянула руку и стала рыться под подушкой. Уинстон снова схватил меня за запястье, когда мои пальцы уже стиснули рукоятку ножа. Блеснул клинок, и пыл Уинстона моментально угас.

– Это еще что такое?

Удивление уступило место неверию, а потом и злости.

– Ах ты, мерзавка!

Уинстон выкрутил мне руку, и нож тяжело упал на постель. Он подобрал его и поднес к глазам.

– Нам понравилось убивать? – с ненавистью в голосе процедил он.

Ничего не ответив, я отвернулась. Когда острие кинжала, холодное и смертоносное, скользнуло у меня между грудей, я вздрогнула.

– Ну же, исчадие ада, убейте меня! Чего вы ждете?

– Не уверен, что я этого хочу, – словно бы про себя прошептал Уинстон и сильнее вдавил лезвие ножа в кожу.

Показалась капля крови. Уинстон подхватил ее на кончик указательного пальца и поднес к губам. Я поморщилась от отвращения. Внезапно Уинстон схватил меня за шиворот и заставил сесть, прислонившись спиной к резному столбику кровати. Пламя, полыхавшее в его глазах, испугало меня.

– Уинстон!

Он слегка разжал пальцы, но ворот моей рубашки так и не отпустил. Я сглотнула, хотя острое лезвие кинжала по-прежнему прижималось к моей влажной от пота коже.

– Мы закончим то, что начали, моя нежная Кейтлин!

– Придет день, и я убью вас за это, Уинстон!

Дверь в спальню с грохотом распахнулась. Двигаясь с быстротой молнии, Уинстон схватил меня за руку и столкнул с кровати. Он закрылся мной, как щитом, придерживая меня за талию. Нож он приставил к моей шее под подбородком. Перед нами стоял Лиам с перекошенным от ярости лицом. В руке у него был пистолет.

– Отпусти мою жену, ублюдок! – проговорил он, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно, и поднял руку с пистолетом.

Боль обожгла мне шею, и я почувствовала, как по ней потекла струйка крови.

– Вы же не хотите, чтобы я покалечил вашу красавицу супругу, правда, Макдональд? – насмешливо поинтересовался Уинстон. – Хотя мне и самому было бы жаль, она мне тоже нравится!

– Отпусти ее немедленно! – с явной угрозой, но по-прежнему тихо приказал Лиам.

Мой тюремщик шевельнулся у меня за спиной, и я почувствовала, как его тело напряглось.

– Я не собираюсь ее отпускать. Мы с ней только-только поладили, когда вы ворвались и нарушили наше уединение. Но, быть может, вы желаете присутствовать? У вашей жены очаровательная попка, вы не находите? – с вызовом спросил Уинстон.

На лице Лиама не дрогнул ни один мускул, и он по-прежнему держал Уинстона на мушке. Однако и тот не думал отступать.

– Не слишком же вы спешили, Макдональд! Я уже решил было, что она вам надоела!

Ужас буквально парализовал меня. Я попыталась встретиться с Лиамом глазами, но он неотрывно смотрел на нож в руке Уинстона.

– Лиам!

– Bi sàmhach, Кейтлин![77]– прикрикнул на меня мой супруг.

Взгляд его скользнул по моей разорванной ночной рубашке, которая отнюдь не скрывала моего тела. Ярость, какой мне еще не доводилось в нем видеть, исказила его усталое от недосыпания лицо. В испачканной кровью одежде, с рассыпавшимися по плечам нечесаными волосами, он был похож на древнего скандинавского воина, безжалостного и жаждущего крови.

– Отпусти ее, мерзавец! Хотел заполучить меня, так бери! Но прежде отпусти ее! – спокойно, но твердо произнес Лиам.

И шагнул ко мне и Даннингу. Острие кинжала вонзилось глубже в мою плоть.

– Falbh! Falbh! Tha na còtaichean scàrlaid ann! ‘S e painntrich a th’ ann![78]– крикнула я.

Лиам посмотрел на меня с удивлением, потом спросил угрюмо:

– Cò mheud saighdear?[79]

– A seachd[80], – ответила я быстро.

Он посмотрел на меня, и я поняла, что он примирился с неизбежным. Палец дрогнул на спусковом крючке пистолета, дуло которого было все так же направлено в голову моего мучителя, однако выстрела не последовало. Слишком велик был риск задеть меня… Уинстон у меня за спиной начал нервничать. Наш разговор на гэльском вряд ли пришелся ему по душе.

– Falbh, a Liam… Crochaidh Iad coltach ri cù thu![81]– попросила я угасшим голосом. На мои глаза навернулись слезы.

По каменным ступеням лестницы уже стучали башмаки солдат. Отступать, бежать теперь было поздно. Капельки пота блестели у Лиама на висках. Лицо его исказилось в страдальческой гримасе. Он испустил такой отчаянный и яростный крик, что у меня перевернулось сердце, а Уинстон вздрогнул.

Капитан Тернер приставил блестящее дуло к затылку Лиама. Лиам опустил свой пистолет. Солдат вырвал оружие у него из руки, в то время как еще двое принялись надевать на Лиама, который даже не пытался сопротивляться, кандалы. Уинстон отпустил меня и сунул мой нож себе за пояс.

– Самое верное решение, Макдональд! Маленькое удовольствие – смывать с паркета вашу кровь, а тем более кровь нашей прелестной Кейтлин, – насмешливо заявил он.

И повернулся к капитану Тернеру, который рассматривал меня с наглой улыбкой на устах.

– Забирайте его!

Лиам смотрел на меня взглядом, в котором я не смогла прочесть ни единой эмоции.

– Carson?[82]– спросил он печально.

– Air son a tha gaol agam ort, mo rùin[83], – прошептала я. – Math mi, mo rùin[84].

Он кивнул и отвернулся. Вихрь чувств закружил меня, и я не могла уцепиться ни за одно из них. Словно корабль, у которого обрубили якорь, я плыла по воле волн в бушующем море. Лиама вытолкнули из комнаты, и позвякивание его цепей отозвалось в каждой частичке моего тела.

– Не-е-ет! – закричала я, не помня себя от горя.

Собрав последние силы, я бросилась вслед за ним. Уинстон удержал меня. Его пальцы больно впились мне в предплечье. Я отбивалась, как дьяволица, я кричала и царапалась с безудержным отчаянием. Наконец пальцы его разжались и он с силой толкнул меня. Хлесткая пощечина едва не сбила меня с ног, и я ударилась головой о стену. Теплая стена у меня перед глазами потемнела. До меня донеслись какие-то крики. Кажется, меня звал Лиам… Солдаты осыпали его ругательствами… Стена закачалась. Как я ни пыталась уцепиться за реальность, мои попытки ни к чему не привели. Хрип вырвался из моей груди, и стена стала совсем черной.