Прошлой ночью преставился мистер Керр. Сначала миссис Хей решила дождаться, когда за телом явятся родственники. Однако выяснилось, что таковых у покойного нет, поэтому наша квартирная хозяйка скрепя сердце вынуждена была отдать тело Эдинбургскому университету, поспособствовав тем самым расширению знаний студентов в области практической анатомии. В тюрьму Толбут мне пришлось отправиться в одиночестве. Я все еще надеялась, что мне позволят увидеться с Лиамом, который находился в ее стенах уже больше недели.

Я пробиралась сквозь утреннюю толпу на Хайстрит, когда проезжающая мимо карета едва не сбила меня с ног. Кучер осыпал меня ругательствами. По всему выходило, что это я, ротозейка, не смотрю куда иду. Я хотела ответить ему так же грубо, но из окна кареты вдруг выглянул ее пассажир. Сначала я увидела только массу белых завитых волос, но уже в следующее мгновение мое сердце остановилось, а глаза расширились от ужаса: на меня невозмутимо смотрел Уинстон Даннинг. По спине у меня пробежал холодок. Карета тронулась с места и скоро исчезла за поворотом.

Я не сразу оправилась от потрясения. Какое дело привело Даннинга в Эдинбург? Приехал ли он затем, чтобы снять с Лиама обвинения и ходатайствовать о его освобождении? Я стояла и смотрела на почерневший каменный фасад здания тюрьмы, когда тяжелая рука легла мне на плечо, оторвав от мрачных размышлений.

– Нам так и не дали повидаться с Лиамом, – тихо сказал Дональд Макенриг. – Единственное, чего мы от них добились, так это узнали, что он жив. Идемте!

И он увлек меня за собой, уводя прочь от ненавистной тюрьмы, в которой томился Лиам. Мы молча дошли до вершины холма. Отсюда открывался прекрасный вид на дворец Холируд, было не так шумно, как в центре города, да и пахло куда приятнее. Дональд усадил меня на камень. Я невольно залюбовалась панорамой города и его окрестностей и заливом Ферт-оф-Форт.

– Завтра я уезжаю в Гленко, – сказал он, и слова эти обрушились на меня как снег на голову.

– Завтра? А как же Лиам? – пробормотала я в крайнем изумлении. – Вы просто не можете уехать! Вы не можете вот так его бросить!

– Мы не знаем, выйдет ли он из Толбута, а если да, то когда, – добавил Дональд, стараясь не смотреть на меня.

– Не может быть! – возмущенно воскликнула я. – Вы уезжаете, когда он больше всего в вас нуждается!

Я была вне себя от ярости. Возможно ли, что они оставят его гнить в этой крысиной норе?

– Мы не бросаем его, Кейтлин! – попытался оправдаться Дональд. – Я люблю Лиама как брата, и, поверьте, то, что он в тюрьме, огорчает меня не меньше, чем вас. Но сейчас мы ничего не можем для него сделать. Не нападать же нам на Толбут, чтобы его оттуда вытащить?

Я заплакала. Расстроенный Дональд, бормоча слова утешения, неловко взял меня за руку и гладил ее, пока я не успокоилась. Наконец я вытерла слезы. Мне было немного стыдно за то, что я вот так сразу накинулась на него с обвинениями.

– Простите меня, – всхлипнула я и выпрямилась. – В последние дни я вся извелась от тревоги, и я так надеюсь, что Лиама отпустят!

– Кейтлин, я понимаю! Очень скоро мы вернемся. А Лиама наверняка со дня на день выпустят! Но Джон должен знать, что произошло, а еще мне нужно рассказать ему, как проходит расследование в Холируде.

– Есть какие-то новости о расследовании? – спросила я, радуясь возможности переменить тему разговора.

– Не слишком обнадеживающие. Хотя я с самого начала знал, что от расследования толку не будет. Королю во Фландрию отправили письмо, в котором изложили установленные следователями факты. Лейтенант-полковник Гамильтон, прежде скрывавшийся в Ирландии, наконец вернулся в Эдинбург с полными карманами охранительных грамот. Кто бы сомневался! Он подписал свои показания. И я только что узнал, что он получил разрешение на выезд в Голландию и предписание присоединиться к королевским войскам. Все это расследование – пустой фарс, Кейтлин. Как мы и предполагали, король сделал вид, что он не имеет никакого отношения к этому делу. Государственного министра Далримпла обвинили в том, что он, выполняя королевский приказ, «превысил полномочия». «Превысил полномочия»! Словно мы – стадо баранов, отданных на растерзание волкам! И все же я думаю, что его даже не накажут. Сэра Ливингстона, помощника Далримпла, оправдали сразу, поскольку он, видите ли, не знал, что Макиайн уже подписал присягу на верность королю, когда приказ об экзекуции был отправлен губернатору Лохабера Джону Хиллу в Форт-Уильям. Этого Хилла тоже оправдали. Хотя из тех, кто до сего дня свидетельствовал по нашему делу, он, пожалуй, единственный искренне сожалеет о том, что произошло. Почему – понять трудно, ведь он же sassannach… Хотя, может статься, эти помешанные на Святом Писании протестанты, в отличие от своих соплеменников, еще не разучились сострадать!

Он замолчал и нервно хрустнул пальцами.

– Гамильтон и Дункансон, которые и спланировали экзекуцию, признаны виновными. Но с наказанием для них судьи не определились до сих пор. Остаются простые солдаты, которые на слушания не явились. Я сомневаюсь, что когда-нибудь они явятся. Гленлайон и Драммонд сейчас в плену в Диксмюде, во Фландрии, но кому от этого легче? В итоге король и министры пришли к выводу, что вся эта история с резней в Гленко – так, небольшое недоразумение, неожиданное осложнение при исполнении королевского приказа, а якобиты решили раздуть из нее скандал, чтобы опорочить в глазах подданных короля-протестанта и его правительство!

Дональд вынул из споррана измятый листок и протянул его мне. То был отпечатанный в типографии памфлет ирландца Чарльза Лесли, известного памфлетиста и контроверсиста. В тексте высмеивалось отношение короля к расследованию дела Гленко.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я.

– Ваш брат раздает этот памфлет в кафе и тавернах.

– Неужели? – удивилась я. – Я знала, что Патрик общается с якобитами, но…

– Он и есть якобит, Кейтлин, притом один из самых деятельных. Я не знаю точно, каковы их цели, но сам готов отдать жизнь, лишь бы на трон Шотландии вернулись Стюарты. Не думаю, что хайлендеры и якобиты одинаково смотрят на вещи, но нам все-таки не хотелось бы, чтобы наше несчастье кто-то использовал в корыстных целях. Существуют другие способы.

Он замолчал. Взгляд его из-под нахмуренных бровей был устремлен в пустоту.

– Если бы только Макиайн вовремя отвез эти документы, ничего подобного не случилось бы!

Я следила глазами за полетом двух лебедей, пролетевших над нами и севших на озере неподалеку от нас. Дональд вздохнул и тряхнул своими рыжими волосами.

– Макиайн был человеком упрямым. Честно говоря, кланам дали достаточно времени, чтобы подписать присягу, но их главы решили дождаться одобрения со стороны Якова. Дункан Мензи, который инкогнито отправился во Францию, в Сен-Жермен, чтобы заверить его в нашей преданности, вернулся с ответом только за неделю до истечения срока. Клятву до этих пор не подписали не только Макдональды из Гленко, но и Стюарты из Аппина и Макдональды из Гленгарри, но случилось то, что случилось: Кэмпбеллы, которые занимают много постов в правительстве, решили примерно наказать именно наш клан. И одним махом утолить ненависть, которую питают к нам уже не одно столетие. Они просто умолчали о том, что клятва подписана и этот факт подтвержден уполномоченными лицами, а что было дальше, вы знаете.