В результате наполеоновских войн карта Скандинавии сильно изменилась: в 1809 году Швеции пришлось уступить Финляндию Российской империи, а в 1814 году Норвегия перешла от Дании к Швеции. Однако все ее прежние владения (Исландия, Гренландия и Фарерские острова) остались датскими. Парадоксальным образом в этой игре в музыкальные стулья выиграли две «малые страны», Норвегия и Финляндия.

Финляндия была куда более свободной. Она стала не частью собственно России, а великим герцогством с широкой автономией в составе Российской империи. В ней не имел хождения рубль, языком образования был финский, чиновники не были обязаны говорить по-русски. Лишь после убийства Александра II в 1881 году, в последнее десятилетие XIX века, начались попытки русификации.

Норвегия, провозгласившая в 1814 году независимость, была вынуждена под международным давлением присоединиться к шведской короне, но сохранила почти в неприкосновенности свою конституцию, принятую 17 мая 1814 года[550]. Она стала практически независимой: норвежцы располагали отдельной армией, банками, торговым флотом, могли открывать свои университеты, отвергать законы, которые принимались в Швеции… но оставались под властью шведского короля и не имели права на самостоятельную внешнюю политику.

Швеция потеряла Финляндию в 1809 году, вступив в антинаполеоновскую коалицию; она была побеждена Россией, на тот момент состоявшей в союзе с императором. Поскольку наследника у короля Карла XIII не было, парламент выбрал его преемником наполеоновского маршала Жана-Батиста Бернадота, надеясь, что это позволит им заключить союз с Наполеоном против России. Но талантливый стратег Бернадот, исходя из интересов своей новой родины, выступил против Наполеона. И во время мирных переговоров в Киле в январе 1814 года он смог потребовать у Дании уступки Норвегии. Но в годы континентальной блокады Норвегия обладала самоуправлением и успела почувствовать всю прелесть независимости… Бернадот был королем Швеции и Норвегии с 1818 по 1844 год, под именем Карла XIV Юхана. Два великих короля родились в небольшом городе По – Генрих IV и Бернадот.

Отношения России с «Объединенными королевствами Швецией и Норвегией» были хорошими, и, стало быть, представился удобный случай урегулировать проблему северной границы. Между двумя странами с 1326 года оставался неразделенный регион, своего рода «общая земля». Подобный статус территории был нормальным в Средние века и не вызывал каким-либо трудностей (поскольку русских и норвежцев разделяли весьма обширные пространства), но в XIX веке он был совершенно архаичным: нужно было поделить территорию. Что и было сделано в 1826 году.

С 1602 года в общем владении России и Норвегии находились лишь три округа: Нейден (Нявдем), Пасвик и Печенга, населенные православными саамами (которых поэтому считали русскими). Обе стороны считали, что естественная граница между Россией и Швецией-Норвегией – река Паз, вытекающая из озера Инари. Русские, желавшие сохранить за собой небольшую Борисоглебскую православную часовню, находившуюся к западу от реки, добились выделения анклава в две квадратные версты, но взамен им пришлось уступить куда более обширную территорию на севере. Норвежцы, пожалуй, выиграли: они получили треть общей территории, которую местные называли «русским берегом». А русские купцы и рыбаки, жившие в этом районе, не жалели крепких слов в адрес русского дипломата, которого они даже обвиняли в продажности.

В самом большом проигрыше оказались саамы. Их маленькая церковь осталась на русской территории, а берега, куда их олени мигрировали весной и на которые они приходили рыбачить, более не являлись частью их страны. В договоре был пункт, гарантировавший им доступ к морю; позднее норвежцы пытались отменить этот пункт, предлагая взамен деньги, но напрасно. Когда в 1920 году эта территория вошла в состав Финляндии, финны согласились взять деньги. Так саамы потеряли право прохода к морю, что положило конец их многовековому образу жизни.

По-видимому, первые русские рыболовные суда прибыли в Финнмарк в конце XVII века: их присутствие в этом краю задокументировано с 1740 года. Наибольшего расцвета русское рыболовство достигло в конце XVIII века: около тысячи трехсот человек приходило в Финнмарк в рыболовный сезон. Русские пользовались этим и для того, чтобы обменять свои товары, в первую очередь дерево и хлеб, на рыбу, наловленную норвежцами и саамами. Многие из них отказались от рыбной ловли и занялись исключительно товарным обменом. Так началась поморская торговля.

Первые рыбаки и торговцы приходили главным образом с берегов Белого моря, с участка между городами Кемь и Онега, известного как Поморский берег; именно он дал имя поморов всем обитателям беломорских берегов.

Вплоть до 1789 года эта торговля была нелегальной: она нарушала монополию Бергена и Копенгагена. Но власти закрывали глаза на это обстоятельство, поскольку поморская торговля поддерживала жизнь в далекой и заброшенной провинции. Кроме того, поскольку датско-норвежско-русские отношения были хорошими, русские закупали свежую рыбу и солили ее в ту пору, когда в Норвегии рыба с трудом находила сбыт – в длившийся около месяца «период червей», когда рыбу не сушат. Появление покупателей в этот момент было величайшим благом. Россия представляла собой непрерывно растущий рынок рыбы, поскольку ее население стремительно росло, а православная церковь требовала соблюдения многочисленных постов.

Тем временем на смену торговым монополиям приходил принцип фритредерства, считавшийся более эффективным с экономической точки зрения. Книга шотландского экономиста Адама Смита «Богатство народов», опубликованная в 1776 году, обладала огромным влиянием. В 1789 году русские получили официальное разрешение торговать на Севере Норвегии в период червей: в течение месяца они могли покупать только свежую рыбу, которую солили сами. Позже этот период удлинился: отныне русские могли торговать с 15 июня по 30 сентября, покупая не только свежую, но и соленую или сушеную рыбу.

В 1830 году было легализовано и русское рыболовство, но с несколькими ограничениями: русские должны были ловить рыбу в миле от берега, не имели права строить жилища (и должны были их арендовать) и получили в свое распоряжение лишь ограниченное число якорных стоянок.

Что служило предметом обмена в этой торговле, главным образом бартерной?[551] В первую очередь норвежская рыба, которая обменивалась на муку, зерно или дерево из России. Из дерева строились дома, сушилки для рыбы[552], кора служила изоляционным материалом при строительстве. Норвежцы продавали некоторые товары из Западной Европы, а русские привозили картофель, крупу, тюлений жир, строительные материалы, бочки, пух, соленое или копченое мясо… По мере того как норвежцы богатели, они начали покупать украшенные деревянные ложки, самовары, резные предметы из кости, мед, варенье…