родишь, столько и вырастишь – родня поддержит. А тут у вас родному отцу плевать на детей… Как мужа выгнала, грудь опала. Мать моя приехала помочь – шесть ртов на мне. Вот выйду из больницы – начну новую жизнь.

– Начнёте? – недоверчиво спросила Валя.

– Помереть совести не хватит, на квартиру как многодетные в очереди стоим – без меня не дадут! – засмеялась Дина. – Всё, побежала.

– Фигасе, – заметила Вика. – Говорит, будто зуб выдрать.

– Миллионы живут с ампутированной грудью, если успели испугаться, – объяснила Валя.

– Так заставь её!

– Это как с наркотиками, если человек сам не хочет, не заставишь…

Валя не представляла себе, как одеваются, идя на стриптиз. То ли как в театр, то ли как на пляж. Надела строгое тёмное платье и гранатовый браслет, подаренный Горяевым.

– Чё за мрачный клоуз? Это стриптиз, а не похороны, на стриптиз полагаются блёстки! – заверила Вика, кулёмая золотой шарфик на прозрачный топик, словно на дворе жара, а не ветреный март. – В кино в стрип-клубах все в блёстках.

У входа в заведение под рекламной иллюминацией толпились девушки в длинных норковых шубах. Валя удивлялась, как много их появилось в Москве в девяностые. Раньше в норке ходили только жёны начальства и директорши магазинов. А нынешние или экономили на такую шубу годами, или жили с дарителем, или мотались в Грецию-Италию за десятью шубами, чтоб одиннадцатую оставить себе.

Подобные шубы требовали «Кадиллаков», но девушки и так чувствовали себя королевишнами, ездили в них в метро, подбирали норковыми по́лами грязь на эскалаторе и сметали с тротуаров собачьи какашки. Ведь их матери и бабки и не мечтали о шубах.

Валя с Викой прошли в маленькое фойе в стиле «техно», и их встретила администраторша со списком гостей и накачанный охранник в плавках. Девица проворковала «большая честь для нашего клуба», а охранник вручил Вале с Викой по розе, обёрнутой в золотистый тюль.

– Простудится на сквозняке, – посочувствовала Валя охраннику.

– За такие бабки хоть на морозе без труселей, – возразила Вика.

Вошли в пустой полутёмный зал, стены которого были оклеены зеркалами и почему-то увешаны китайскими игрушками. Вырисовывался подиум, в центре которого высился стакан, в каком электромонтёры поднимаются чинить фонари. Грохотала музыка.

– Здравствуйте, Валентина! – подошла организаторша в деловом костюме, проводила с пластмассовой улыбкой к столику. – Сегодня мы презентуем новый дезодорант цвета и запаха морской волны. Надеемся, у вас будет возможность полностью расслабиться в этом уютном уголке!

На столике стояло шампанское, фрукты, а у каждой из четырёх тарелок высился тот самый баллончик дезодоранта цвета морской волны.

– Где жрачка? – возмутилась Вика.

Массивный фотоаппарат карикатурно смотрелся на её лёгком золотистом топике.

– Мы сюда не жрать пришли.

– Вон в глубине фуршетный стол, пойду попасусь, – углядела Вика.

– То калории считаешь, то объедаешься, – упрекнула Валя.

– Так то еда, а это – халява!

– Сиди, мне одной страшно!

– Думаешь, изнасилуют? Да у тебя столько денег с собой нет!

Музыка лупила по барабанным перепонкам. Парень в задрипанных джинсах регулировал прожектора, светящие на сцену.

– Никто не придёт. Будем одни, как дуры, в центре зала, – предположила Валя. – Хорошо хоть фотографов нет.

Тут появилась ведущая новостей, красавица Ирина Рафаилова, и твёрдой походкой направилась к столику:

– Здрасьте, Валентина, я – Ирина. Можно к вам? Сроду в таком блудняке не была.

– Я тоже, – радостно закивала ей Валя.

– Раз ты не одна, пойду за хавчиком, – тут же сбежала Вика.

Вошла пожилая народная артистка Лидия Юрикова в немодном джерсовом платье с седым учительским пучком на голове. Огляделась и тоже направилась к ним:

– Возьмите бабку в компанию. Говорят, мальчиков голеньких покажут. С репетиции не жрамши, а тут кроме фруктов что дают?

И грузно плюхнулась на стул.

– Лидия Григорьевна, – подбежала организаторша с прежней пластмассовой улыбкой, видимо, ей велели улыбаться именно так. – Ваш столик первый, а это третий!

– Да и бог с ним, – ответила Юрикова.

– У нас всё расписано – там депутатки Государственной думы и народные артистки, – стала уговаривать организаторша. – Вы должны пересесть! Вам кроме дезодорантов вручат отдельные именные подарки. Такой порядок!

– Какой ещё порядок? Порядок сымания трусов? А именной подарок сюда принесёшь! Иди, девочка, иди! – махнула на неё рукой Юрикова.

Повалил народ. Журналисты, фотографы, вип-персоны, сплошь в тёмных очках. И толпа девиц, что мели норковыми шубами пол у входа.

– Дура я, тёмные очки не надела, – пожалела Рафаилова.

– И так темнища, глаз выколи, – покачала головой Юрикова.

Вернулась Вика с тарелками, нагруженными бутербродами.

– Ай молодец, дочка, – сказала Юрикова, умело открыла шампанское, не дожидаясь официанта, разлила по бокалам. – Ну, вздрогнули!

И стала деловито запивать бутерброды шампанским.

– Горячего-то нет? – спросила она с полным ртом.

– Горячие только мальчики, – пошутила Рафаилова.

– Вот скоты, – покачала головой Юрикова. – Занятых людей сорвали, нет чтоб мясца пожарить! Эй, пацанчик!

Подошёл официант.

– Может, коктейль или сок принести? – Он восхищённо взирал на Юрикову.

– Громкость чуток прикрути, а то башка раскалывается, – попросила она по-свойски.

– Нельзя, – развёл он руками, – такая концепция.

А на подиум с огромной рекламой нового дезодоранта с запахом морской волны выбежали, танцуя, семь спортивных парней в костюмах, галстуках и ботинках с толстенными подошвами.

Двигались, как стандартная подтанцовка, и если б не один черноглазый, не то кавказского, не то арабского типа, мысль о стриптизе не пришла бы в голову никому. Он обговаривал идею вечера глазами, выискивая на первых столиках наиболее отзывчивую даму.

– Вырядились, как шуты гороховые, – прокомментировала Юрикова и обратилась к Вике: – Ты, дочка, пока все глаза на них, мухой лети к столу, сгребай бутерброды с колбасой. С рыбой не бери, несвежая она.

– Ес, пацанов потом пофоткаю, – кивнула Вика и исчезла.

Парни на сцене, танцуя, сняли галстуки и размахивали ими в воздухе. Черноглазый мальчик обжёг Валю взглядом и больше не сводил с неё глаз. Галстуки полетели в зал, и девчонки за соседними столиками начали с визгом ловить их.

– Чего орут-то? – удивилась Рафаилова.

– На спектаклях бы так орали, когда мы жопу рвем на британский флаг! – возмутилась Юрикова.

Стриптизёры уже перешли к пиджакам, стащили их и крутили вокруг себя.

– Хорошие парни, спортивные, небось не курят даже, – заметила Юрикова. – Только вихляются как бабы.

Пиджаки горкой упали на сцену, а парни начали вылезать из рубашек.

– Ты как? – спросила Рафаилова Валю голосом подружки в пионерлагере. – Заводишься?

– Вот этот ничего, усердный, – ответила Валя, показав глазами на черноглазого.

– А мне тот кудлатый нравится, – показала Рафаилова. – Их за деньги-то взять можно?

– Как медик, скажу о богатейшей микрофлоре, – предупредила Валя. – Лечиться потом долго.

– Так в презервативе, – возразила Рафаилова.

– В твои годы за это ещё не платят, – усмехнулась