Ведь это и правда проблемы, если взрослая, много повидавшая женщина, а не красна девица, чуть не потеряла сознание от провокации стриптизёра.

И ещё: «Папку потому и склеила, что он овощ…» Михаил после Марка казался мирным и скучным, как обед в диетической столовой. А Марк держал в тонусе, сходил по ней с ума, но во время секса всегда было ощущение, что хочет её сожрать и растоптать. Валя думала, что причина в её асексуальности, но с Виктором это происходило как наваждение, достаточно было прикоснуться друг к другу, и мир вокруг распускался цветами.

В голове крутились слова организаторши: «Это специальная программа «Белоснежка и семь гномов», гномы подходят к самым неиспорченным!» Одна из любимых присказок Ады была именно про это: «Напугал бабу голым х….!» Из памяти выплыл эпизод: летом к бабушке Поле пришла двадцатилетняя Шурочка с другого конца Берёзовой Рощи.

Девки уже ходили по деревне в брюках, мини-юбках, стригли друг друга «под артисток», а Шурочка была скромницей. Её каштановая коса закручивалась на затылке лоснящимся бубликом, платье в красных маках облегало буйные формы, рот выглядел как мак, сползший с платья, а в глазах леденел страх.

– Баб Поля, меня мать прислала. Ночью ворочаюсь с тоски, утром тошню, голова болит да плакать охота. Мать говорит, траву знаете.

Валя тогда училась в младших классах, сидела за столом и прилежно низала на нитку подсушенные дольки яблок.

– Ты, Шурка, в свои годы х… в руках не держала, от этого травы нет, – бросила через плечо бабушка, тоже нанизывая душистые яблочные дольки на суровую нитку. – Ступай прям в этом платье на остановку скотовоза, да в город езжай на щебёнковый завод. Стань на проходной, когда мужики с работы идут, мол, родственника ищешь. Глядишь, жениха и найдёшь. Выбирай пригожего да непьющего.

Ровно так и сказала, «х… в руках не держала», практически в стилистике Ады. Думала, Валя ещё маленькая, чтоб понять, о чём речь. Получалось, что мир бабушки и Ады сближался ровно в том месте, которое было для Вали неприступно. А Шурочка по совету бабушки вскоре действительно нашла своё счастье у проходной щебёночного завода, хоть и не сильно пригожее, зато и не сильно пьющее.

Бабушка считала досвадебный секс грехом, а на тему послесвадебного давала женщинам советы прямо при Вале: кормить мужей для повышения потенции варнной в молоке репой, супом из сельдерея, петрушки и крапивы, да давать каждый день по стакану тыквенных семечек. Даже обмолвилась, что они с мужем подошли друг к другу на сеновале «что ключ к замку».

Через день мать принесла от знакомой киоскёрши несколько «жёлтых» газет. Там на одних фотках Валя с испуганным лицом держала руку в мужских трусах, на других Вика поливала лицо стриптизёра из баллончика. Статьи назывались «Член в Берёзовой роще», «Дочки-матери в женском стрип-клубе», «Валентина Лебедева: гранатовый браслет в трусах стриптизёра», «Незаконная дочь Горяева сожгла стриптизёру глаза».

– Опустилась ниже грязи! И девчонку с собой топит! – Мать швырнула газету на кухонный стол.

– Бабуль, ну ты и наивка! Рудольфиха материал проплатила, это ж реклама дезодорантов для передачи. Не видишь, я с дезодорантом? – нашлась Вика. – Комбинированная съёмка!

– И всё тут брехня? – с надеждой спросила мать.

– Что я дочь Горяева – чистая правда, – пошутила Вика.

– И с мужиками голыми… вы не были? – подняла мать умоляющие глаза.

– Юрикова на фотке. Прикинь, пошла бы Юрикова к голым мужикам?

– Я ж про то и думала! – обрадовалась мать. – Она ж народная артистка, не шалава какая! Прости, доча, что плохо подумала! Сатана ваши газеты печатает! Пойду всем правду расскажу!

И мать бросилась с газетой к соседям. А Вале снова казалось, что она снимается в плохом кино, всё время слышит дыхание стоящего рядом оператора, мат режиссёра и проживает в двух параллельных реальностях, обе из которых совершенно подлинные.

К вечеру позвонил Горяев, иронично начал:

– Хотел тебя забыть, но пресса не даёт. То целуешься с Курильщиковым, то таскаешь за яйца стриптизёра! Завтра уже боюсь раскрывать газеты.

– Ты для выборов с женой обнимаешься, я по работе на юбилеях и стриптизе отрываюсь, – ответила она грустно.

– Соскучился, – сказал он с подкупающей искренностью. – Заеду?

Валя минуту помолчала, поняла, что всё равно она не Сара Бернар и ничего не сыграет:

– Через час, а то у меня ещё больной.

Поехали в чью-то маленькую квартирку возле метро «Добрынинская». Поднялись в лифте с бабулькой, у которой чуть не случился инфаркт, когда их узнала. Вошли, включили музыку, начали целоваться и раздеваться.

– Мне назло по стриптизам ходишь? – спросил с укором.

– Клин вышибаю клином. Откуда у тебя ключи от стольких квартир?

– Друзей много.

– Я, кстати, тоже хочу купить квартиру, четырёхкомнатную… – начала было Валя.

– Сколько надо денег?

– Думаешь, у меня нет?

– У таких, как ты, денег не бывает.

– В долг возьму. Сделаю там кабинет для приёма, быстро отобью, – стала она зачем-то оправдываться.

– Так дам, а не в долг.

– Так не возьму! – И Валя поменяла тему. – Что с выборами?

– Те же кренделя. Кампания Гаранта проваливается. Реформы почти не идут, приватизация госпредприятий черепашья. От аукционов хоть какие-то деньги в бюджет закапали, – устало перечислил он. – Правда, проклюнулась сеть торговых фирм, банков, бирж.

– Про банки ваши не понимаю. Сегодня деньги вложил, завтра вывески не найдёшь. А вы никак порядка не наведёте.

– Порядок – это исполнение законов, а самих законов ещё нет. Чтоб причесать страну, надо принять около пяти тысяч законов. Понимаешь, что такое неотстроенное правовое поле?

– Понимаю, что пациентка вложила деньги в банк. Приходит через два месяца, а там канцтоварами торгуют! Она – в милицию, говорят, банк ликвидировался. И ни ответа, ни привета, – возмутилась Валя.

– Нечего вкладывать куда ни попадя. Завтра повешу табличку, что я целитель. Придут лечиться, заплатят деньги, повожу руками, результат нулевой. Кто виноват? – Они, обнявшись, лежали на разобранном диване.

– Ну, сравнил, банк регистрируется. Нельзя же сесть в переходе с табличкой «банк».

– Сейчас бумажку покажу, – он встал, перешагнул через ворох брошенной на пол одежды, дошёл до стула, на который успел бросить портфель и повесить пиджак, достал из портфеля листок и вернулся к Вале.

– «Уважаемые господа! Если у вас задолженность перед бюджетом и клиентами, мы поможем ликвидировать ваше предприятие, – прочитала вслух Валя. – Проведём ликвидацию со сменой учредителей и руководства, ликвидацию слиянием вас с предприятием, зарегистрированным в городе Н., официальную ликвидацию юридического лица с прекращением деятельности без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам…»

– Это официально?

– Да. Опытнейшие юристы. А ты думала, ать-два, и демократия построена?

– Не понимаю, в башке, как в телевизоре, лампы перегорают, – пожаловалась