Это была вспышка фотоаппарата.

Она увидела, как толпа папарацци нетерпеливо собралась на краю площади, и ее охватил ужас. В суматохе Бриони забыла о самой опасной части нарушения правил турнира: он больше не был скрыт от посторонних глаз. Осветление Кровавой завесы, несомненно, привлекло внимание, и теперь фотографии этой битвы появятся на первой полосе завтрашних таблоидов.

– Эй, – прохрипела Бриони, пытаясь жестом подозвать других чемпионов. – За нами наблюдают…

Проклятье упало на землю, и корни вырвались из земли у ног Финли. Финли отпрянул в сторону, прежде чем они смогли дотянуться до него, а затем бросился к ней.

– Смотрите, – выдохнула Бриони, указывая на камеры.

– Черт, – пробормотал Финли. – Мы должны продолжить сражение в пределах Кровавой завесы.

Еще одно проклятье просвистело мимо них, так близко, что опалило прядь ее волос.

Бриони поморщилась.

– Не уверена, что у нас есть выбор.

Так вот в чем заключалась пресловутая сила Алистера. Вот кого Бриони приобрела как врага и потеряла как потенциального союзника, потенциального друга.

Но Бриони приняла правильное решение. Она была в этом уверена. Она боролась за правое дело, а не за гиблое. Ее взгляд обратился к Изобель, которая с отточенной точностью блокировала последний залп проклятий Алистера.

– Ты все еще можешь это остановить! – крикнула Изобель. – Ты…

– Изобель Макаслан! – позвал один из папарацци. Он осмелел и подошел ближе, несмотря на летающие по площади проклятья. – Посмотрите сюда! Покажите себя в хорошем свете!

Изобель повернулась в сторону камер – и на ее лице отразился шок.

– Нет… – простонала она с загнанным видом. – Только не сейчас.

Ее щиты спали, всего на мгновение. Но этого оказалось достаточно.

Проклятие поразило Изобель прямо в грудь. Магия просачивалась сквозь ткань ее платья, более легкая и зловещая, чем кровь.

Бриони в ужасе смотрела, как Изобель ахнула и протянула дрожащую руку к ране, а затем рухнула на покрытую мхом землю. Ее глаза все еще были открыты. Рукой она царапнула по грязи.

Стоящий напротив нее Алистер выглядел совершенно потрясенным.

– Нет… – выдохнул он. – Я не целился в…

Но у Бриони не было времени его слушать.

Вокруг них все еще мелькали вспышки фотокамер, папарацци подбирались к ним, словно личинки. А Бриони могла думать только о том, что на первых полосах завтрашних газет будет опубликована фотография тела Изобель. Однажды она уже выставила свою подругу перед объективами этих камер. Больше она этого не допустит.

– Не подходите к ней! – прорычала Бриони на папарацци, на Алистера, призывая все заклинания, какие только могла. Два заклинания, три – неважно. Ей хватит сил, чтобы применить их все.

Магия распространялась от ее рук, вокруг нее обвивались белые завитки. Осколки зеркала. Смертный сон. И заклинание, которое для нее создала Элионор, то, которое помогло ей понять, что турнир – септограмма, Перезаряд.

– Хотите материал для заголовков? – крикнула Бриони, вставая между телом Изобель и вспышками фотоаппаратов. Она встретилась взглядом с ближайшим журналистом, молодым человеком всего на несколько лет старше ее. Судя по всему, он был совершенно напуган. – Хотите знать, что это проклятье делает с нами на самом деле? Я вам покажу.

Бриони отпустила магию, посылая волны силы во все стороны. Осколки стекла по спирали полетели в сторону папарацци, разбивая объективы их камер и оставляя на их коже кровавые порезы. Те, кто не пострадал, упали на землю и крепко уснули. Но Бриони еще не закончила.

Она улыбнулась и применила Перезаряд.

Потрескивающее электричество поднялось вокруг нее. Магия свернулась в тугую дугу, а затем развернулось аккуратным кругом. Каждая камера в ее поле зрения зашипела, в воздух поднялись искры.

В газеты не попадет ни одной фотографии.

Бриони огляделась. Кто-то из папарацци лежал без сознания на земле, кто-то в страхе бежал прочь. Гэвин и Финли смотрели на нее с лицами, выражения которых она не могла понять.

А затем она повернулась, чтобы посмотреть на братьев Лоу, все еще стоящих на ступеньках банкетного зала.

– Изобель была права. Прекратите, – сказала Бриони командным тоном – тоном капитана команды. – На сегодня – хватит.

К ее удивлению, Алистер кивнул еще до того, как она закончила говорить.

– Пожалуйста… – сказал он, шагая к ней. – Я не хотел… я… дай мне попробовать ее исцелить.

Бриони колебалась. Но потом она посмотрела в лицо Алистера и увидела горе, страх и… любовь. Или, по крайней мере, что-то близкое к любви.

– Ты можешь ей помочь? – спросила она.

– Не знаю, – прошептал Алистер. – Но я должен попытаться.

Бриони внезапно поняла, что они оба всего лишь пытались спасти тех, кого любили, теми способами, которые были им известны.

– Хорошо, – сказала она.

И отступила.

Изобель уже попадала под действие смертельного проклятья, но тогда это была всего лишь царапина. Белый след на ее скуле, словно след мела на щеке. И даже он мог стать причиной ее смерти. Если бы Бриони не исцелила ее, тело Изобель лежало бы сейчас на вересковых пустошах.

Почувствовав этот удар, она ахнула и схватилась рукой за грудь. На короткое мгновение мир вокруг нее перестал существовать. Боль… боль была ужасной. Это была агония. Она вырвала воздух из ее легких и вонзилась в кожу, в ее плоть, кости и мозг словно вонзились тысячи игл… И они стремились достичь ее сердца. Выкачать из нее жизнь.

Мир похолодел. Изобель вздрогнула и рухнула на землю, прижавшись щекой к влажным, покрытым мхом булыжникам. У нее не было сил, чтобы закричать.

Она попыталась вытянуть руку, но не смогла даже пошевелиться. Ее сердце сжалось. Холод был таким сильным, что причинял боль. Ее кожу как будто слишком долго держали у льда – но внутренней стороной. Ледяная клетка окружала ее сердце и постепенно сжималась вокруг него.

Затем ее пальцы наконец нашли его.

Медальон.

В течение нескольких недель Изобель была так сосредоточена на другом заклинании, висящем на той же цепочке, что забыла о том, которое висело на ней изначально. Это был величайший подарок, который члены ее семьи преподнесли ей в тот день, когда они с отцом отправились в магазин Рида МакТавиша.

«Жизнь».

У нее едва хватило сил применить заклинание, но когда мир вокруг нее остановился, она сосредоточила все свои силы – все, что от них осталось, – на магии.