– Это уже четвертая трещина, – отметил Гэвин. – Но мертвы только два чемпиона.

– Или проклятье турнира действительно разрушается, – сказал Алистер.

Гэвин инстинктивно открыл рот, чтобы возразить, но не смог найти нужные слова. В конце концов, они находились за пределами территории турнира. Молодой человек обошел Колонну и осмотрел трещины, три на передней стороне и одну на задней. Он не знал, что это значит. Не знал, что означало необъяснимое воскрешение Хендри. Он изучал турнир много лет, но ни информация из его досье, ни «Традиция трагедии» не готовили его к тому, что все пойдет не по проверенному сценарию.

История менялась.

Прежде чем он или Изобель смогли ответить, позади них раздались глухие шаги.

Гэвин обернулся.

К ним шла Бриони Торберн – вместе с Финли Блэром. Темные волосы девушки развевались у нее за спиной.

Менее двенадцати часов назад Гэвин видел, как она убила чемпиона. Тогда выражение ее лица было далеко не таким пугающим, как то, которое он видел сейчас. Потому что сейчас Бриони была не подавлена.

Она ликовала.

– Что вы здесь делаете? – осторожно спросил он.

Сейчас он уже очень плохо понимал, кого стоит опасаться, а кого – нет. Но все же он сомневался, что Бриони и Финли входят в число его союзников.

На лице Бриони сверкнула торжествующая улыбка.

– Мы поняли. Поняли, как снять проклятье.

Увидев искалеченное тело Элионор, месиво изодранных полос черной ткани и ошметки плоти, Бриони покачнулась.

Они с Финли пришли, чтобы спасти ее – чтобы спасти их всех. Но опоздали. Внутренний двор был в руинах. Один из них был мертв. И Гэвин был весь в крови.

Каким-то невероятным образом заклинание слежения, которое Финли наложил на Элионор, привело их в город, за пределы Кровавой завесы. Что было еще более невероятным: на верхней ступеньке лестницы, ведущей в банкетный зал, стоял мальчик. Мальчик, которому было здесь не место.

– Кто ты? – спросила Бриони. Ее голос дрожал от смятения и ужаса.

Они не могут взаимодействовать ни с кем, кроме чемпионов.

– Я Хендри, – сказал парень. Когда он пошевелился, его силуэт с запозданием повторил его движения. Вокруг него было красное свечение высшей магии, видимое только тогда, когда он двигался, как проекция, которая не могла поспевать за его формой. – Я брат Алистера.

– Но… как? – спросила она.

Прежде чем Хендри успел ответить, Финли бросился к изуродованному телу Элионор и опустился на колени. От того, как он сменил страдальческое выражение лица на нейтральное, у Бриони защемило сердце. Он уже не в первый раз видит окровавленное тело своего союзника.

– Кто это сделал? – спросила она.

Все долго молчали.

Затем Алистер, не глядя на нее, прохрипел:

– Виноват.

Бриони сделала шаг назад.

Просто в голове не укладывается.

Алистер освободил ее. Он поверил ей.

– Почему ты ее убил? – спросила она. – Я думала, мы договорились. Мы доказали, что можем снять это проклятье. Финли и я объединили Меч и Пещеру. Теперь их нет – и турнир меняется.

– Ой, да ладно, – сказал Гэвин, откидывая с лица свои пропитанные кровью волосы. – Не вижу никаких доказательств…

– Наверное, ты видел, как Завеса на мгновение спала. Это сделали мы.

– Это были вы? – Голос Изобель был хриплым от недоверия.

– Да, – сказал Финли, отворачиваясь от тела Элионор и глядя на них. – Бриони не врет. Проклятье будет снято, если мы сможем сделать то же самое с другими Достопримечательностями. И тогда больше никому не придется умирать вот так. Никогда.

Бриони смотрела, как они усваивают полученную информацию. Изобель выглядела потрясенной, ее взгляд был прикован к крови Элионор, стекающей между трещинами в булыжниках. Алистер вздохнул с облегчением. Плечи Гэвина были напряжены, его широкое тело сгорбилось, как будто он не мог отделить свои мысли от битвы.

Но заговорил именно Хендри:

– Получается, я здесь поэтому?

– Возможно, – ответила Бриони. – Может быть, когда турнир будет разрушен, то же самое произойдет и с некоторыми его правилами. Может быть, все мы при желании сможем пообщаться с членами наших семей.

При этой мысли она сглотнула.

Эта перспектива очень ее пугала.

– Думаю, всех нас больше беспокоит, почему он не мертв, – сказал Гэвин.

– Мертв? – эхом повторила Бриони.

Хендри поднял голову и стянул воротник, обнажив ужасную красную рану, пересекавшую его шею. Бриони в ужасе отшатнулась.

– Я видел, как вчера ночью ты закопал кольцо в Замке, – сказал Гэвин.

– Я похоронил его, чтобы освободить его магию, – огрызнулся Алистер. – Как это могло обратить вспять…

– Не думаю, что ты сделал именно это, – сказала Бриони, пытаясь все обдумать. – Если высшая магия проклятья разваливается на части, тогда, может быть… Возможно, когда магия в кольце рассеялась внутри Замка, ее засосало в магию турнира. И когда эта магия чуть раскрылась, она породила Хендри. Как побочный эффект.

Алистер потер один из своих налитых кровью глаз, затем посмотрел на Колонну чемпионов. Он выглядел совершенно несчастным.

– Когда я закопал кольцо, на ней было две трещины. Обе на лицевой стороне, с именами. А теперь их четыре – три спереди, одна сзади.

Колонна треснула, когда Бриони сняла кольцо с пальца Иннес. Она не осознавала, что это произошло еще три раза.

– Последняя появилась только что, – продолжил Алистер. – На задней стороне. Со звездами. Это из-за того, что вы сделали, да?

– То есть она уже начала ломаться? – нахмурился Финли. – Так… так не должно быть. Мы объединили Меч с Пещерой. Что еще может ее разрушить?

Бриони почувствовала внезапный приступ тошноты. Она вспомнила, что Рид сказал ей в ночь начала турнира. Слова, на которые – в спешке и панике – она не обратила никакого внимания.

– Должно быть два способа прервать турнир, точно так же, как есть два способа снять чары с камня с проклятьем, – сказала Бриони, желчь подступила к ее горлу. – Безопасный – когда каждую Реликвию объединяют с парной ей Достопримечательностью. И еще один.

– Можно разрушить камень с проклятьем, – вздохнула Изобель. – И тогда будет уничтожено все, что находится внутри его.

– Значит, мы все можем умереть? – Голос Финли чуть дрогнул. – Все, кто остался в живых?