Тау остался стоять над телом, впиваясь взглядом в остальных Индлову, призывая сделать что угодно, кроме выполнения обещанного. Утесы снова затихли, даже немногие дымчатые облачка в небе не двигались с места.

– Богиньей милости, – произнес первый Индлову, опускаясь на колено.

– Богиньей милости, – произнес следующий, а потом еще и еще. Их просьбы потекли так быстро, как вода из крана в ванной в квартале умквондиси.

– Победитель боя – Чешуй Джавьеда, – объявил дрожащий голос жилистого умквондиси из цитадели. – Чешуй Джавьеда выходит в полуфинал.

Вода из крана хлынула сильнее, и к потоку присоединилась толпа зрителей – они наводнили плато волной криков и возгласов, выражавших триумф и опустошение.

Чешуй Джавьеда бросился к Тау, его быстро окружили, радуясь его и их общей победе, но он никого не слышал и ничего не чувствовал. Он смотрел на кровь Маюмбу, которая стекала по траве и просачивалась в землю. Она была темной, артериальной, и не выглядела такой уж благородной.

Тау никогда не видел, чтобы люди вели себя так возбужденно без масмаса или гаума. Не знай он наверняка, мог бы поклясться, что Богиня обратила их воду в олу. Они собрались в своем шатре, где плясали и улюлюкали. Азима стучал в барабаны, которые всюду таскал с собой: он зажал их между ног и колотил по ним неистово, а порой и ритмично. Анан промок до нитки: воины Чешуя облили его водой из питьевых ведер.

– Полуфинал! – ликовал Яу, волоча за собой Тау по кругу, словно они танцевали на фестивале Жатвы. – Полуфинал! – воскликнул он, кружась прочь, чтобы найти нового партнера.

Удуак уловил взгляд Тау, поднял кружку с водой и выпил из нее. Тау ответил тем же.

– Не стоило тебе соглашаться, Тау! – проговорил Хадит, лавируя между воинами, будто пьяный. – План давал тебе завалить только одного. Ты выпал из списка ведущих по победам, кому будет дано стать Ингоньямой.

– Будет еще завтра, – сказал Тау.

– Будет-будет! – подтвердил Хадит. – За завтра! – крикнул он и поднял чашку высоко вверх, расплескав содержимое на Тау и еще нескольких человек.

– За завтра! – раздались голоса почти шести десятков братьев, когда полог шатра был отброшен и внутрь шагнул Джавьед, своим появлением заставив всех притихнуть.

– Нам назначили бой, – сказал им Джавьед. – В полуфинале мы будем драться на городской площадке. Наши соперники сегодня не потеряли ни одного человека, мы встретимся с ними на закате. Завтра мы будем драться с Чешуем Осы.

Все зашептались, не зная, как на это реагировать. Один Тау просиял.

– Келлан.

Все пошло не так. Удуак со своим отрядом вылетел, отряда Яу не было видно уже полпромежутка, а Тау оказался заперт в разрушающемся здании, окруженный двадцатью семью Индлову.

Сначала бой шел неторопливо. Обе стороны вели себя осторожно, понемногу захватывая территорию загроможденной городской площадки. Чтобы подначить Чешуй Осы и исполнить данное Тау обещание, Хадит дал ему троих человек в специальную группу убийц.

Тау, вместе с Рунако и близнецами Куэнде и Мшинде, были все равно что жнецами на жатве. Где бы ни появлялись Индлову, не занятые в схватке и не примкнувшие к группе, Тау и его отряд находил их и выводил из боя. Все шло хорошо, пока Келлан не перестроился. Понеся слишком большие потери, он собрал своих людей вместе.

Хадит, несмотря на это, хотел разделить Чешуй Джавьеда на обычные для Избранных три отряда. Он чувствовал, что благодаря маневренности этих отрядов у них появлялось больше возможностей, чем у сплоченного Чешуя Келлана. Возможно, так и было бы, если бы отряд Удуака не оказался отрезан. Или если бы отряд Яу не оказался заблокирован и не мог вступить в бой.

У Келлана оставался тридцать один Индлову против девяти Ихаше Удуака. Тау требовал идти в наступление. Хадит отказывался. Без отряда Яу они многого бы не добились и разделили бы судьбу Удуака. Тау знал, что Хадит прав, но толку от этого не было.

Пока они стояли в стороне, Хадит дикими глазами смотрел на ход сражения, на Удуака, который пал последним. Здоровяк не просил милости. Индлову забили его до потери сознания, прежде чем он успел произнести слова. А потом продолжили бить дальше.

Ближайшим из наблюдателей был умквондиси цитадели, и в его обязанности входило исключать павших из боя. Но когда Удуак упал, он отвернулся спиной, дав Вельможам возможность делать все, что им вздумается.

Хадит, потеряв голову, побежал на них, крича имя Удуака. Это вынудило Тау и остальных тоже вступить в бой. Девятеро Меньших против Вельмож, втрое превосходивших их числом. Здесь было не победить.

Рунако, Куэнде и Мшинде пали, и Тау в суете приказал отступать. И когда все побежали назад, Тау пришлось оттаскивать Хадита прочь. Индлову их преследовали, но шестеро Меньших все же ушли, найдя укрытие в постройках.

Пока они сновали по пустым муляжам зданий, отчаянно стремясь не попадаться на глаза охотящимся на них Индлову, Темба едко высказался об истерике Хадита. Тогда Тау схватил Темба за гамбезон и сказал, что, напав на Индлову, они спасли Удуаку жизнь.

Благодаря атаке Хадита Индлову отстали от здоровяка, и когда бой продолжился, умквондиси-наблюдатель был вынужден объявить Удуака и остальных бойцов его отряда выбывшими из состязания. Удуак вынесли с площадки. Тау не знал наверняка, но надеялся, что Удуак остался жив. Ему оставалось лишь верить в это.

Темба умолк, ничего не сказав в ответ, а потом они вшестером услышали звуки боя. Это был отряд Яу. Но звуки быстро стихли, и это встревожило Тау.

Несколько мгновений спустя Чинеду указал на фигуры Индлову в доспехах, крадущиеся вокруг саманных построек, где они прятались. Индлову шли гуськом, пригибаясь под окнами, чтобы их не заметили. Тау видел, как они проходят мимо; ряд их сгорбленных спин напомнил ему истории, которые в детстве ему рассказывала мать, – истории о змееподобных морских чудищах, которые охотятся в открытых водах Ревы.

Тау не верил в рассказы об огромных морских змеях, но чудища существовали на самом деле. Целых двадцать семь таких чудищ сейчас подступали к нему и пятерым воинам рядом с ним. А то и четверым. Он не был уверен, что в бою они могут рассчитывать на Хадита. Инколели стал сам не свой с тех пор, как увидел, что Индлову пытаются убить Удуака.

Тау молча водил пальцами по рукоятям своих бронзовых тренировочных мечей. Надежды не оставалось. Нужно было это признать.

Он зашел так далеко, столько всего сделал, но так и не встретился с Келланом. Инколели Чешуя Осы был хорошо защищен, и Тау до него было не добраться. Это приводило его в бешенство, особенно когда он увидел, как Великий Вельможа, этот убийца, руководил избиением Удуака. Келлан стоял рядом, отдельно от всех, с таким презрением на лице, словно считал себя слишком благородным, чтобы пачкать руки.