– Фу, Рэттенбери!

Пристыженный пес перешел на тихое ворчанье, но не сводил глаз со Страйка.

– Торквил Д’Эмери, – нараспев представился блондин, подходя к Страйку с вытянутой рукой. У него были ввалившиеся голубые глаза и блестящие розовые щеки, словно не знавшие бритвы. – Этот пес – гроза здешних мест, но вы на него не обращайте внимания.

– Корморан Страйк. А это…

Когда Робин тоже протянула руку, из дома выскочила растрепанная рыжеволосая Кинвара в старых бриджах для верховой езды и застиранной футболке.

– Да что же это такое?.. Вы, вообще, не имеете представления о лошадях? – визгливо напустилась она на Страйка и Робин. – Зачем было так мчаться по дороге?

– Да по этой дороге нужно в каске ездить, Кинвара! – крикнул Торквил в сторону ее удаляющейся фигуры, но хозяйка дома неслась дальше, будто не слышала. Вытаращив глаза, он обратился к Страйку и Робин: – По такой дороге, будь она неладна, – только не снижая скорости, а иначе недолго и в яме застрять, ха-ха. Входите… А, вот и Иззи.

Иззи вышла из дверей в темно-синем платье рубашечного покроя, с сапфировым крестом на шее. К удивлению Робин, она обняла Страйка, как старого друга, приехавшего выразить соболезнования.

– Привет, Иззи. – Он сделал полшага назад, чтобы высвободиться из ее объятий. – С Робин вы, естественно, знакомы.

– О да, теперь буду привыкать обращаться к тебе «Робин». – Она улыбнулась и расцеловала Робин в обе щеки. – Ты уж извини, если с языка сорвется «Венеция», – мысленно только так тебя и называю. Слышали новость о Уиннах? – на едином дыхании спросила Иззи.

Они покивали.

– Жуткий, жуткий человечишка, – выговорила Иззи. – Я рада, что Делия его выперла. Входите же… А где Кинвара? – повернулась она к зятю, сопровождая гостей в дом, мрачный после яркого солнечного света.

– Да лошади проклятые опять нервничают, – прокричал Торквил, перекрывая возобновившийся лай норфолк-терьера. – Фу, Рэттенбери, пошел вон, тебе в доме не место.

Пес заскулил и начал скрестись когтями в дверь, захлопнутую у него перед носом. Лабрадор успел тихо скользнуть за Иззи и вместе со всеми направился в гостиную по грязноватому коридору, который заканчивался широкой каменной лестницей. Высокие окна этой комнаты выходили на лужайку для крокета, за которой начиналась лесная чаща. Откуда ни возьмись на заросшую лужайку с оглушительным визгом выбежали трое белоголовых ребятишек, которые, впрочем, тут же скрылись из виду. Ничто в их облике не напоминало о современности. И одежда, и стрижки будто бы перенеслись сюда из сороковых годов.

– Потомство Торквила и Физзи, – любовно сообщила Иззи.

– Отпираться не стану, – гордо сказал Торквил. – Супруга моя наверху, сейчас за ней схожу.

Отвернувшись от окна, Робин почувствовала сильный, головокружительный аромат, который вызвал у нее безотчетное напряжение: оказалось, что на столике у дивана стоит ваза с восточными лилиями. Цветы были того блекло-розового оттенка, что и выгоревшие, некогда алые шторы, и истертая обивка стен, где несколько пунцовых прямоугольников намекали на недавно снятые картины. Над каминной полкой висело одно из немногих оставшихся полотен, изображавшее кобылу броского коричнево-белого окраса, трогающую носом чисто-белого жеребенка, свернувшегося на соломе.

Под этим полотном, спиной к пустой каминной топке, неподвижно стоял Рафаэль – они даже не сразу его заметили. В этой сугубо английской гостиной, с линялыми диванными подушками, грудой книг по садоводству на журнальном столике и щербатыми лампами в китайском стиле, он выглядел стопроцентным итальянцем.

– Привет, Рафф, – сказала Робин.

– Здравствуй, Робин, – ответил он без улыбки.

– Рафф, это Корморан Страйк, – вступила Иззи.

Рафаэль не шелохнулся; Страйк подошел к нему, чтобы пожать руку; Рафаэль приветствовал его с неохотой и сразу после рукопожатия опять засунул руку в карман джинсов.

– Ну так вот, мы с Физз как раз говорили о Уиннах. – Казалось, на Иззи произвела большое впечатление весть о разводе именитой пары. – Нам остается только молиться, чтобы Герайнт держал язык за зубами, потому что теперь, после папиной смерти, он может безнаказанно нести все, что заблагорассудится, правда ведь?

– Пусть попробует – у тебя есть на него управа, – напомнил Страйк.

Она бросила на него благодарный взгляд.

– Да, конечно, причем только благодаря тебе… и Венеции… То есть Робин, – спохватилась Иззи.

– Торкс, я уже сама спустилась! – прокричал незнакомый Страйку и Робин голос прямо за порогом, и в гостиную, неся нагруженный поднос, спиной вперед вошла женщина, в которой безошибочно угадывалась старшая сестра Иззи. Веснушчатая, с обветренным лицом и седыми прядями в светлых волосах, она предстала перед ними в рубахе, почти такой же, как у мужа, только отделанной жемчужинами. – ТОРКС! – задрав голову к потолку, гаркнула она так, что Робин вздрогнула. – Я ТУТ, ВНИЗУ!

Она с лязгом опустила поднос на оттоманку с вышитой обивкой, перед Раффом и камином.

– Здрасте всем. Я – Физзи. А где Кинвара?

– С лошадьми возится, – ответила Иззи, бочком обходя вокруг дивана и садясь. – Чтобы под этим предлогом не общаться с нами, так мне думается. Ребята, подвигайте себе, на чем сидеть.

Страйк и Робин взяли два продавленных кресла, стоящие рядом, под прямым углом к дивану. Пружины, судя по всему, пришли в негодность много десятилетий назад. Робин поймала на себе взгляд Рафаэля.

– Иззи упоминала, что вы знакомы с Шарли Кэмпбелл, – обратилась Физзи к Страйку, наливая всем чай.

– Да, это так, – подтвердил Страйк.

– Счастливчик, – изрек Торквил, только что вновь появившийся в гостиной.

Страйк сделал вид, что не услышал.

– А с Джонти Питерсом когда-нибудь пересекались? – продолжала Физзи. – С другом Кэмпбеллов? Он как-то связан с полицией… фу, Бэджер, это не тебе… Торкс, чем занимался Джонти Питерс?

– Заседал в городском магистрате, – во всеуслышание провозгласил Торквил.

– Да-да, точно, – подхватила Физзи, – в магистрате. Вы пересекались с Джонти, Корморан?

– Нет, – ответил Страйк, – к сожалению, не довелось.

– Он был женат на… как же ее звали… такая прелестная крошка… Аннабель. Очень помогла Фонду спасения детей, в прошлом году получила орден Британской империи, причем совершенно заслуженно. А кстати, коль скоро вы знакомы с Кэмпбеллами, то, безусловно, встречались и с Рори Монкриффом, правда?

– Не припоминаю, – терпеливо отвечал Страйк, а сам гадал, что сказала бы Физзи, узнай она, как Кэмпбеллы пускались во все тяжкие, чтобы на пушечный выстрел не подпускать его к своим друзьям и родственникам, и не спросит ли она дальше: «Ну, тогда вы определенно видели у них Бэзила Пламли, точно? Они его на дух не переносили, да-да, конченый алкоголик, но жена его покорила Килиманджаро, чем очень помогла Фонду защиты собак…»