«Смогу ли я остановиться? Смогу ли я остановиться, если дажезахочу?»

– Чего ты хочешь? – снова спросила Дора. – Речел.., тырасстроена.., тебе надо выспаться…

Речел только покачала головой. Она не объяснила своейматери, почему хотела вернуться назад. Желание вернуться нарастало в ней,словно поднимался ветер – легкое движение в траве, больше ничего; потом воздухначинал двигаться быстрее и быстрее, порывы превратились в сверхъестественныйвихрь, дом затрясся и Речел показалось, что это ураган, а если ветер станет ещесильнее, он все сметет на своем пути. В Чикаго было шесть часов. В Бангоре Луисел безвкусный обед, а Речел и Элли только слегка прикоснулись к еде. Речелподняла глаза от тарелки и обнаружила, что Элли внимательно смотрит на нее,словно спрашивая, что там за неприятности у папочки? Может, она может чем-топомочь в меру своих детских способностей?

Речел ждала, когда зазвонит телефон, позвонит Джад и скажет,что Луис вернулся домой. Один раз телефон и правда позвонил… Речел вскочила,Элли едва не разлила стакан с молоком, но звонили Доре. Звонила приятельницаДоры по бридж-клубу, хотела узнать, вернулась ли Дора и как у нее идут дела.

Голдмены и Речел с Элли пили кофе, когда Речел, неожиданноотбросив салфетку, встала и заявила:

– Мама.., папа.., извините, но я еду домой. Если будетсамолет, я улечу этой ночью…

Голдмены удивленно посмотрели на нее. Элли закрыла глаза,явно почувствовав облегчение… Это было бы даже смешно, если бы кожа Речел неприобрела воскового оттенка.

Голдмены не понимали, и Речел не могла больше ничегообъяснить; не могла рассказать ничего, кроме ощущения этих порывов ветра,теперь таких слабых, что едва ли они могли заставить покачнуться даже тонкуютравинку. Она не верила в то, что Элли получила известие от мертвого ВиктораПаскова, но этот факт отложился к нее в памяти.

– Речел, дорогая, – медленно заговорил ее отец, дружелюбнозаговорил, так дружелюбно, как только мог говорить тот, кто пытаетсяуспокоиться и не впасть в истерику. – Причина всего – смерть твоего сына. Ты иЭлли должны хорошо понимать это, и кто может вас в чем-то обвинить? Но тысделаешь только хуже, если попытаешься…

Речел не ответила ему. Она подошла к телефону, нашла«Аэропорт» в желтом справочнике и набрала номер, в то время как Дора стояларядом и говорила ей, чтобы она даже не думала об этом; они даже говорить обэтом не хотят.., а за ее спиной, насупившись, стояла Элли.., и присутствиедочери придавало храбрости Речел.

– Аэропорт, – легко произнес голос на другом конце провода.– Меня зовут Ким. Чем я могу помочь вам?

– Надеюсь, чем-нибудь да сможете, – ответила Речел. – Мнеэтой ночью обязательно нужно попасть из Чикаго в Бангор. Я боюсь.., это крайненеобходимо. Можете ли вы зарезервировать место для меня?

Ким ответил с сомнением:

– Да, мэм. Но это будет дорого…

– Тогда, пожалуйста, зарезервируйте, – попросила Речелнемного хрипло. – Денег у меня хватит.

– Да, мэм. Подождите, пожалуйста, – на другом конце проводатрубку отложили в сторону.

Речел закрыла глаза и через мгновение почувствовалаприкосновение чьей-то холодной руки. Она открыла глаза и увидела, что рядом сней стоит Элли. Ирвин и Дора стояли чуть подальше и спокойно о чем-то говорили,глядя на них: «Так смотрят на людей обычно тогда, когда считают их лунатиками».Речел охватило тяжелое предчувствие. Собрав все свое мужество, она улыбнуласьЭлли.

– Не дай им остановить тебя, мамочка, – сказала Элли низкимголосом. – Пожалуйста.

– Не остановят, моя старшенькая… – сказала Речел, а потомсодрогнулась.., они стали называть Элли «старшенькой», когда родился Гадж. Нокому же теперь она может быть старшей сестрой?

– Спасибо, – сказала Элли.

– Это очень важно, ведь так?

Элли кивнула.

– Дорогая, я верю тебе. Но ты поможешь мне, если не станешьбольше говорить. Это же был всего лишь сон?

– Нет, – возразила Элли. – Не только.., нечто большее. Этопронизывает меня. Разве ты не чувствуешь, мамочка? Что-то похожее…

– Что-то похожее на ветер?

Элли согласно вздохнула, кивнув.

– Но ты не знаешь, что это? Ты не помнишь, что тебе снилось?

Элли серьезно задумалась, а потом неохотно покачала головой.

– Папочка, Черч. И Гадж. Я не все помню. Но я не помню, чтоих связывает, мамочка. Я не помню…

Речел крепко обняла ее.

– Все будет хорошо, – сказала она, но тяжесть на сердце неисчезла.

– Да? – удивилась Речел, прижав к уху телефонную трубку ипо-прежнему прижимая к себе Элли.

– Я думаю, мы сможем доставить вас в Бангор, мэм, но выприлетите поздно ночью. Устроит?

– Не важно, – ответила Речел.

– У вас есть ручка? Вам надо записать.

– Да. Я готова, – сказала Речел, взяв карандаш. Онаприготовилась писать на обратной стороне конверта, лежащего возле телефона.

Речел внимательно слушала, записывая цифры. Кончивразговаривать по телефону, она сложила буквой "о" указательный ибольшой палец и показала Элли. Все в порядке. «Точнее, скорее всего, все впорядке, – поправилась она. – Некоторые моменты выглядели достаточносомнительно.., особенно одна пересадка».

– Запишите все на счет, – сказала Речел. – И благодарю вас.

Служащий записал имя Речел и номер ее кредитной карточки.Когда Речел, наконец, повесила трубку, у нее дрожали руки.

– Папа, ты отвезешь меня в аэропорт?

– Может быть, я должен сказать «нет», – заявил Голдмен. – Ядумаю, я возьму всю ответственность на себя. В конце концов, это – безумие…

– Ты не посмеешь остановить маму! – закричала Элли. – Это небезумие. Нет!

Голдмен моргнул и отступил.

– Отвези ее, Ирвин, – спокойно сказала Дора в наступившейтишине. – Я тоже начинаю нервничать. Я тоже почувствовала бы себя лучше, еслибы узнала, что у Луиса все в порядке.

Голдмен посмотрел на жену и потом повернулся к Речел.

– Я отвезу тебя, если ты хочешь, – сказал он. Я… Речел, япоеду с тобой, раз ты так хочешь.

Речел покачала головой.