- Я ничего не понимаю, - пробормотал Нильский.

- Я тоже. Но мне это простительно, я вообще-то неместный, - усмехнулся Сергей. - А вот вы должны знать или хотя бы догадываться,зачем они хотят заставить вас вернуться в Кемерово.

Руслан помолчал несколько секунд, потом решительно произнес:

- Это все выдумки и бредни. В том, что вы мнерассказали, нет ни одного здравого зерна.

- Возможно, - легко согласился Зарубин. - Давайтедоговоримся с вами так: если вы возвращаетесь в Москву и в течение неделиничего не происходит, я беру все свои слова назад и расписываюсь в своемабсолютном и неизлечимом идиотизме.

- А что должно произойти?

- Ну, не знаю. Что-нибудь такое, что заставит вас сновавернуться домой. Вы им для чего-то нужны здесь. И если я прав, они не смирятсяс тем, что вы опять появитесь в Москве. Вас могут обокрасть, ограбить, избить,начнут угрожать по телефону - все, что угодно, чтобы сделать ваше пребывание встолице тягостным и невыносимым. Вы должны будете принять решение вернуться, иони этого решения будут от вас добиваться всеми силами. Но вы можете небеспокоиться, вас не убьют, потому как вы, что очевидно, нужны им живым.

- А если ничего этого не случится?

- Значит, я был не прав. Но я обычный человек и имеюправо ошибаться.

Они подъехали к аэропорту. Нильский коротко поблагодарилСергея, попрощался и хлопнул дверью машины.

* * *

Неудача его не обескуражила. Руслан не хочет напрягатьизвилины и думать над тем, что он сказал, но ведь есть еще Яна. Может быть, онасможет пролить какой-то свет на эту более чем странную ситуацию?

На следующий день рано утром Зарубин уже занял свой постнапротив знакомого подъезда, который он накануне так долго созерцал. Янапоявилась в начале девятого, и судя по тому, как быстро она шла и как простобыла одета, Сергей сделал оказавшийся правильным вывод о том, что молодаяженщина спешит в магазин за продуктами к завтраку. Магазин находился здесь же,через два дома, и Зарубину даже не пришлось вставать с уже полюбившейся емулавочки, чтобы посмотреть, куда идет Яна. Ну что ж, не будем пока ее дергать,она спешит, нужно кормить детей и родителей, и никакого разговора все равно неполучится. Подождем, пока она выйдет гулять с девочками, это самое лучшее времядля беседы, она никуда не будет торопиться.

Сделав покупки, Яна так же стремительно вернулась домой.Сергей терпеливо ждал, похрустывая картофельными чипсами, которымипредусмотрительно запасся, предвидя возможное долгое ожидание. Околоодиннадцати Яна снова появилась, толкая перед собой широкую коляску, в которойсидели две очаровательные пухлощекие крохи. Зарубин уже вознамерился былоподойти к ней, но пресек свой порыв, подумав, что вышедшие на прогулку с детьмимамочки, как правило, не идут так быстро и целеустремленно. Да еще поглядываяна часы... Ну-ка, ну-ка, посмотрим, куда это вы так спешите, Яна Геннадьевна.

Отпустив Нильскую на приличное расстояние, Сергей двинулсяследом. Идти пришлось не очень долго, потому что уже на следующей улице,миновав перекресток, Яна подошла к машине - серебристому "Опелю". Измашины вышел мужчина, они обнялись и поцеловались как-то уж очень непо-дружески, во всяком случае сексуального интереса в этом объятии Зарубинуглядел куда больше, чем интереса чисто платонического. Мужчина открылбагажник, подхватил детей на руки, Яна села на заднее сиденье, после чегомужчина передал ей девочек, ловко сложил коляску, спрятал ее в багажник и селза руль.

Серебристый "Опель" промчался мимо Руслана, и онуспел увидеть сияющее радостью лицо Яны Нильской. А мужчина, с которым она такстрастно целовалась, был лет сорока - сорока пяти, крупным, полноватым, хорошоодетым. И очень напоминал описание того человека, с которым Яну видели вМоскве, в ресторане на проспекте Мира.

Запомнив номер машины, Сергей стремглав кинулся к"Жигулям", которые ему уступили на время командировки.

Коротков не приходил к Насте уже второй день подряд, ночевалу Ирины Савенич, а днем носился по своим сыщицким делам, то и дело возникая втелефонной трубке, торопливо интересовался новостями и уклонялся от прямыхответов на любые вопросы.

Объявился он в воскресенье ближе к вечеру, бледный досинюшности, белки глаз сплошь покрыты красными прожилками.

- Что с тобой? - испугалась Настя. - Ты заболел? Илиэто любовные утехи на тебя так действуют?

Юра прошел в комнату, развалился на диване, вытянув ноги,устало прикрыл глаза.

- Я, конечно, мужик крепкий, - пробормотал он, - но имое умение пить водку имеет свои пределы. Особенно ежели без закуси, в жару дапод серьезный разговор.

Настя понимающе кивнула. В работе оперативников частенькоскладываются ситуации, когда без выпивки не обойтись. С тобой просторазговаривать никто не станет, если ты не поднимешь стакан.

- Но было ради чего страдать или все впустую?

- Да как сказать... Ничего нового, просто подтверждениеуже имевшихся догадок. У Эдика Старшего действительно был конфликт с дамойсердца из-за залетного паренька, но только паренек этот был вовсе не ТимуромИнджия. Так что если Эдик и заказывал кого-то, то уж только не Тимура, он еговообще знать не знает и в глаза никогда не видел. Это во-первых. А во-вторых,группировка Старшего даже и не пыталась тянуть ручонки к заводу, принадлежащемуфирме Ганелина. Там все было известно с самого начала, и фармацевтический заводлюди Эдика за версту обходили. Так что никаких непоняток в смысле выплаты данимежду Эдиком и Ганелиным тоже быть не могло, стало быть, и долгов не было, испособы их списать были не нужны. Вся информация Щербины была туфтовой отначала и до конца. Ему, блин, книжки надо писать, а не в МВД работать.

- Все? Или еще что-то припас?

Вопрос Насти не был праздным, она знала манеру Короткованикогда не выкладывать на стол главную новость, пока общество не насладитсяобсуждением новостей второстепенных. А то, что он рассказал, было как развторостепенным, потому что факт отсутствия конфликтов между Эдиком Старшим иГанелиным стал очевидным еще тогда, когда Юра выложил перед ней ту самуюбумажку, которая, по его словам, "пришла с опозданием". В бумажкебыло написано, что фирма "Центромедпрепарат" и все ее филиалы идочерние предприятия имеют "красную" крышу. Иными словами, ни однакриминальная структура к ним сунуться не может, а если попробует, им быстро итолково объяснят, что они не правы и здесь им не обломится.

- Все тебе расскажи, - проворчал Юра. - А что мне заэто будет?

- Могу покормить, - предложила Настя.

- Нет, только не это!

В голосе его было столько ужаса, что Настя не выдержала ипрыснула. Обычно не страдающий отсутствием аппетита, Коротков после обильных возлиянийначинал испытывать отвращение к еде, которое длилось до тех пор, пока последниеостатки алкоголя окончательно не выветривались из организма.