Да нет же, нет! Не бывает так... Или бывает?

* * *

Больше всего на свете ей не хотелось сейчас столкнуться сначальником. Афоня наверняка начнет спрашивать, что сделано по сатанистам, а ейв ответ придется либо врать и нести всякие небылицы, либо признаваться, чтоработала она вовсе не по сатанистам, а по Симонову, и выслушивать потом всепричитающиеся ей за самодеятельность нравоучения, плавно перетекающие ввыволочку.

Она на цыпочках прокралась к себе, заперла изнутри дверь инабрала внутренний номер Короткова. Телефон не отвечал. Тогда она позвонила емуна мобильник.

- Ты где? - громким шепотом просипела она в трубку.

- На выезде, - коротко ответил Юра. - А ты чего сипишь?Простыла, что ли?

- Я от Афони прячусь. Не знаешь, он на месте?

- Уехал. Не вынес разговора со мной. Подробностиписьмом.

- А Гмыря? Ты с ним разговаривал?

- Да. Обещал подумать.

Настя повесила трубку, включила электрический чайник,насыпала в чашку растворимого кофе. Дожила! Вынуждена прятаться от начальника,вынуждена врать ему, выкручиваться. Как хорошо было с Колобком-Гордеевым, онвсе понимал, ему не нужно было пускать пыль в глаза, к нему можно было прийти ссамой невероятной версией, и он с готовностью ее обсуждал, обсасывал со всехсторон, и ему совершенно неважно было, кто выдвинул ту версию, которая в концеконцов привела к успеху, - он сам или кто-то из подчиненных. Он работал нарезультат, а не на собственную репутацию. А Афоня совсем другой, для него важнотолько его мнение и мнение руководства о нем самом, все прочее его малозаботит. И что же ей, подполковнику милиции на пятом десятке лет, отнынепридется постоянно быть начеку, хитрить, недоговаривать, изворачиваться, какбудто она - маленькая шкодливая девчонка, а не старший оперуполномоченный,проработавший в системе МВД девятнадцать лет, из них пятнадцать - в уголовномрозыске? Уйти она не может, работа рядом с давно знакомыми людьми, которых оналюбит и которым доверяет, для нее настолько важна, что перевешивает нелюбовь кначальнику; Но работа под руководством Афони будет постоянно требовать от неепоступков, от которых она сама себе становится противна. А если уйти, на новомместе можно получить точно такого же Афоню, если не хуже, но рядом не будетребят...

Снова и снова она мысленно утыкалась в эту запертую дверь,по двадцать раз на дню проделывая путь по длинному коридору рассуждений илогических выкладок, попыток убедить себя саму в том, что люди всюду работают,при любых начальниках и любых коллегах, и никто от этого не умирает. Онадоходила по коридору до двери и понимала, что она заперта, что дальше пути нет.

Настя выпила кофе, написала несколько бумажек, которые визобилии и с завидной регулярностью требовались от всех оперативников.Позвонила следователю Гмыре.

- Выпущу я его, выпущу, - недовольно проворчал БорисВитальевич. - Твой шеф у меня уже был.

- Неужели сам приходил? - ахнула Настя. - И что сказал?

- Что надо, то и сказал.

- А когда выпустите?

- Я сейчас занят, у меня дел невпроворот. Вот разгребуих немного, тогда напишу постановление.

Господи, сколько же документов приходится составлять впроцессе раскрытия преступлений! Постановления, протоколы, справки, рапорты,отчеты, планы... Кто не работал в розыске и следствии, тому даже в голову неприходит, какая тьма-тьмущая бумажной работы наваливается каждый день. Человексидит в камере, мается, минуты и секунды считает и даже не догадывается, чтовопрос о его освобождении уже решен, но выпустят его не раньше, чем следовательнапишет очередную бумажку. А бумажку он напишет еще очень не скоро, потому чтоу него допросы, очные ставки, опознания, выезды на место происшествия,следственные эксперименты... Руки до всего не доходят. Бедняга Ганелин!Пришлось ему натерпеться от ревнивца Щербины.

Но Афоня-то каков! Счел нужным сам поехать к следователю иопровергнуть оперативную информацию, которая подкрепляла подозрения в адресзадержанного Ганелина. Молодец, не стал отсиживаться в тенечке, не стал умыватьруки, а сам поехал. Оказывается, Вячеслав Михайлович способен на поступок.Настя почувствовала, что в ее душе появилось даже что-то вроде уважения кначальнику. Может, он и в самом деле не так уж плох?

* * *

Сергей Зарубин уже второй час сидел на лавочке в скверикенапротив дома, где живут Руслан и Яна Нильские. Ему нужно было задать Русланунесколько вопросов, но мать Яны сказала, что дочь с зятем ушли куда-то по делами когда вернутся - неизвестно, но не позже восьми часов, это точно, потому чтоЯночка всегда сама укладывает девочек спать. Однако миновало и восемь, иполовина девятого, а Нильских все не было. Пропустить их Сергей не мог - онглаз с подъезда не сводит.

Сидя на лавочке, молодой оперативник предавался приятнойвозможности посидеть, вытянув ноги, никуда не бежать и ни с кем неразговаривать. В сыщицкой жизни нечасто выпадают такие славные моменты,особенно когда погода теплая и лицо овевает слабый свежий ветерок.

Сегодня с утра ему удалось наконец встретиться с человеком,который знает о кузбасских группировках даже то, чего они сами о себе не знают.Нельзя сказать, чтобы человек, обладающий столь всеобъемлющими знаниями, охотнопошел на контакт с московским сыщиком, потребовалось немало времени и усилий,чтобы уговорить его на эту встречу. Но он наконец дал согласие и сегодняпорассказал Зарубину немало интересного.

Первое и основное: группировка Богомольца пару лет назадпережила серьезный раскол по, так сказать, идеологическим мотивам. СамБогомолец человек патологически подозрительный и выше всего ценящий личнуюпреданность и корпоративную лояльность. Он никогда не шел ни на какие сделки икомпромиссы с ментами, предпочитая отдавать людей и отрезать их, как ломотьхлеба, от своей команды, но не допускать создания условий, при которых можетслучиться утечка информации. Из этих же соображений Богомолец был и ярымпротивником подкупа милиционеров и вербовки их в свои ряды, вполне справедливополагая, что человек, продавшийся единожды, может впоследствии делать это скольугодно много раз, и, доверившись купленному менту, никогда не можешь считатьсебя застрахованным от предательства с его стороны. Именно поэтому всепроводимые Богомольцем операции характеризуются грубостью, жестокостью ипрямолинейностью, ибо для тонкой и аккуратной работы требуется помощь все техже ментов, от сотрудничества с которыми он истово открещивался.

Вторым человеком в группировке был в течение некотороговремени некто Валерий Лозовой, имевший опыт организации транзита наркотиков итвердо знающий, что без сотрудничества с правоохранительными органамикриминальная структура обречена на скудное и скучное плавание на мелководье. Онпытался внедрить свое понимание жизни в упрямые мозги Богомольца, но каждый разнаталкивался на непонимание и отчаянное сопротивление главаря. В конце концовпротивостояние Богомольца и Лозового достигло такого накала, что группировкараскололась. Братки, преданные Богомольцу, остались в Кемерове, а сторонникиболее современного подхода ушли вслед за Лозовым и перебазировались вевропейскую часть страны, осели сначала в Липецке, после чего двинулись назавоевание столицы под руководством своего предводителя, отныне называвшегосебя Валерой Липецким.