- Да чего вспоминать, я вам точно скажу. У менядвадцать седьмого мая был день рождения, это было воскресенье. Гелик с утрапораньше зашел, цветы принес, подарок. Извинился, что не сможет вечером зайти,уезжает, ключи оставил, просил цветы поливать. А вернулся в четверг, уже к ночиближе. За ключами зашел, кружку вот эту подарил.

Настя полистала блокнот, в котором на первой странице былкалендарь. Четверг - тридцать первое мая. Уехал двадцать седьмого, вернулсятридцать первого. А Сережа Зарубин говорил, что в конце мая в Камышове объявилсянеизвестный, хлопотавший об осиротевшей Клавдии Симоновой. Все сходится. Тольконепонятно, как же его в городе никто не узнал, если Ремис - это все-такиСимонов? Так не бывает. Впрочем, почему не бывает? Заплати побольше, найдиврача получше, и сам себя не узнаешь.

Но если предположить, что Симонов сделал пластическуюоперацию, то надо идти дальше в рассуждениях. Просто так никто этого не делает.Видно, обстоятельства сложились очень уж неблагоприятно для Юрия Симонова, еслион сначала инсценировал собственную гибель от взрыва на шахте, а потом изменилвнешность и приобрел новые документы. Чем же он так страшно провинился передБогомольцем и его командой? Нет, Сережке Зарубину явно еще рано уезжать изКемерова, там работы непочатый край.

- Вот теперь всё, - с облегчением сказала она,забираясь в машину. Теперь едем домой.

- Это куда? - задал водитель совершенно справедливыйвопрос.

- Щелковское шоссе. И если будем проезжать приличныйсупермаркет или кулинарию - остановимся, ладно? У меня дома - шаром покати.

- Сделаем, - водитель лихо заложил крутой вираж ивыехал из грязного захламленного двора.

То, что условно можно было назвать жареными отбивными, былоготово к приходу Короткова и стояло на блюде в центре стола в обрамленииотваренного молодого картофеля, посыпанного укропом и политого маслом. Пахловкусно, но по всем остальным параметрам квалификационным требованиям вряд лиотвечало. Мясо оказалось жестким и ощутимо пересоленным.

- Несъедобно, да? - виновато спросила Настя, с трудомпрожевав первый кусок.

- Ничего, сойдет, - великодушно откликнулся Коротков. -Главное - ты старалась. И потом, когда я голодный, я вкус плохо различаю. Вотсейчас первый голод удушу и расскажу тебе про Павла Щербину. Получишь массуудовольствия.

Процесс удушения голода много времени не занял, жевал Юра сневероятной скоростью, перемалывая крепкими зубами жесткие куски мяса исдабривая их душистой картошечкой.

- Значит, так, подруга, - начал он, переводя дыхание. -У меня к тебе сообщение из трех частей. Часть первая: майор милиции ЩербинаПавел Петрович трудится в настоящее время в управлении "Р" и имеетнеограниченные возможности прослушивать телефонные переговоры, особенноведущиеся с мобильных телефонов. Иными словами, он может рассматриваться какисточник любой, самой неожиданной информации. Часть вторая: вышеозначенныймайор проживает в том же доме, в котором живет наш с тобой горячо любимыйначальник Афанасьев, только в другом подъезде. Дом, понимаешь ли, наш,министерский, и в нем процентов семьдесят жильцов - наши сотрудники,очередники. Но в моей второй части еще есть параграф, который гласит:гараж-"ракушка", принадлежащий майору Щербине, стоит бок о бок стакой же "ракушкой" полковника Афанасьева.

- То есть двести процентов вероятности, что онизнакомы, и знакомы неплохо, - оживилась Настя. - Теперь понятно, откуда у Афониэта информация. А третья часть?

- А третья - вот здесь, - Коротков с гордым видом полезв нагрудный карман рубашки и положил перед Настей сложенный вчетверо листокобычного формата. Мне это сегодня принесли, с опозданием на несколько дней.Занятно, да?

- Занятно, - медленно согласилась Настя, пробежавглазами несколько скупых строк. - Похоже, наш дружок Щербина об этом даже недогадывался. Ну и чего теперь делать будем? Ты к Афоне пойдешь или мне самой сним разговаривать?

- Как скажешь, - Коротков пожал могучими плечами. -Могу я, если ты боишься.

- Юра, я не боюсь, просто противно очень. И потомвыслушивать такие вещи от зама все-таки легче, чем от рядового подчиненного.Конечно, было бы идеальным рассказать все Гмыре, пусть бы он сам объяснилАфоне, почему выпускает Ганелина. Со следователем ему спорить не с руки, следаксам принимает решения и у оперов согласия не спрашивает. Но тогда уж точноАфоня нам с тобой не простит, что мы еще кого-то посвятили в тайну егопрофессионального позора.

Есть мясо Настя так и не смогла, ограничилась однойкартошкой, которую даже она не сумела испортить. Покончив с ужином, они ещедолго обсуждали разбухающее от постоянно поступающей информации дело в ожиданиизвонка Сережи Зарубина.

- Может, он забыл, что обещал нам позвонить? - сбеспокойством спрашивала Настя, глядя на часы. - Дело к полуночи, а от него нислуху ни духу. В Кемерове вообще уже глубокая ночь, скоро светать начнет.

- Если забыл - убью, только сначала уволю, - спокойнопообещал Коротков. Не дергайся. Еще полчаса ждем - и спать.

Зарубин позвонил без четверти час. Голос у него был усталый,он даже не ерничал, что свидетельствовало о полном упадке сил и духа. Руслан иЯна Нильские по его просьбе вместе с ним посетили кладбище, нашли могилуНиколая Филипповича Бесчеревных, но ни на какие воспоминания их эта могила ненавела. Ни эта, ни другие могилы, находящиеся в непосредственной близости отнее, ни само кладбище в целом.

Личность усопшего Николая Филипповича тоже на интересныемысли не наводила. Жил, учился по мере сил, долго и тяжело болел, с тринадцатилет переведен на вторую группу инвалидности, с девятнадцати - на первую,скончался в больнице в возрасте тридцати четырех лет. Ни о каком криминале иречи быть не могло, он почти не выходил из дома, самостоятельно жить не мог, заним постоянно ухаживали родители и сестра, так что вся его жизнь протекала уних на глазах, они были в курсе каждого его телефонного звонка и знали в лицо ипо имени каждого, кто приходил к нему в гости.

- Пока все, - завершил Зарубин. - Остальное завтраутром доложу. По-моему, между супругами Нильскими что-то происходит. Не топоссорились, не то взаимно недовольны друг другом. Ладно, пока, - онвыразительно зевнул и положил трубку.

* * *

С утра Настя занялась необходимыми мероприятиями поустановлению личности человека, имевшего документы на имя Гелия ГригорьевичаРемиса. Запросы в Астраханскую область по месту рождения и месту жительства,запрос в институт, где он учился (диплом с названием института и факультета былобнаружен у него в квартире). Зарубин обещал найти и быстро переправитьфотографии Юрия Симонова, чтобы можно было их сравнить с фотографиями Ремиса.Если эксперты посмотрят эти снимки и скажут, что это может быть один и тот жечеловек, только до и после пластической операции, то версию о сатанистах можнобудет радостно похоронить. А пока следует довести до конца дело смежнациональным убийством, хотя Настя понимала, что чем дальше - тем будеттруднее, ведь ей легко и быстро удалось собрать как раз ту информацию, котораябыла доступна и лежала на поверхности. А с последними тремя убийствами ещепредстояло повозиться.