В середине дня позвонил Зарубин и попросил продиктовать ееэлектронный адрес.

- Фотки Симонова я достал, тут есть компьютер сосканером, я их сейчас отсканирую и тебе зашлю, - сказал он. - Через полчасаполучишь. Черт возьми, приятно жить в век технического прогресса.

Сгорая от нетерпения, Настя быстро завершила очереднойразговор, на этот раз с официантом ресторана, где во время совершения одного изубийств якобы проводил время Плешаков. Официант Плешакова вспомнил с трудом -гуляла большая компания - и не мог с точностью сказать, был ли Антон все времяв ресторане или отлучался. И снова ей не удалось зачеркнуть очередную строчку всписке.

Вернувшись на Петровку, она помчалась прямо к Короткову стребованием немедленно найти компьютер с выходом в Интернет. Когда такойкомпьютер был найден, она посмотрела свою электронную почту, обнаружилапослание от Зарубина, распечатала фотографии, схватила папку, в которой лежалиснимки убитого Ремиса и побежала к экспертам советоваться. У экспертов былазапарка, как, впрочем, и всегда, но они сумели уделить ей ровно три минуты,чтобы выслушать и ответить: "Поезжай на "Войковскую", там этоумеют делать быстро".

Неподалеку от станции метро "Войковская", на улицеЗои и Александра Космодемьянских располагался Экспертно-криминалистическийцентр МВД. Никакого постановления о проведении экспертизы у Насти не было, онасчитала преждевременным морочить следователю голову своими призрачнымидогадками, основанными только на одном-единственном (и то пока не проверенном)факте поездки Ремиса в Камышов. Эксперт, с которым она разговаривала наПетровке, пообещал организовать звоночек в ЭКЦ, чтобы ей там "все сделалипо дружбе". Обещание свое он сдержал. Настю, конечно, не ждали какдорогого гостя, но к просьбе ее отнеслись вполне благосклонно, при помощи сканеразагнали оба комплекта фотографий в компьютер и велели подождать.

Через какое-то время сидевшая за компьютером женщина летсорока пяти со сварливым лицом и неожиданно мягким голосом обернулась и кивнулаей: мол, подходи.

- Это разные люди, - уверенно заявила она. - Даже сучетом возможной пластики. Они одного роста и практически одинаковоготелосложения, но форма черепа у них разная. Нет совпадений ни по одномупараметру, который учитывается при идентификации.

Уф! Хорошо, что она не поделилась своими соображениями ни соследователем, ведущим дело об убийстве Гелия Ремиса, ни с Афоней. Но обидно...Так красиво все складывалось!

По дороге на Петровку Настя мучительно пыталась придуматькакую-нибудь правдоподобную историю о том, как двое незнакомых друг с другоммужчин примерно одного возраста, роста и телосложения одновременно оказались вмало кому известном городке Камышове и с одной и той же целью: помочь женщине,потерявшей всех близких. Не исключено, что и женщина одна и та же. Во всякомслучае, Сережа Зарубин, которого она попросила это проверить, сказал, чтоподобные трагические обстоятельства сложились толйсо у Клавдии СавельевныСимоновой, о других похожих ситуациях в камышовской милиции не знают.

История, отвечавшая требованиям жизненного правдоподобия, уНасти никак не складывалась, и ей пришлось сделать вывод о том, что Ремис былзнаком с Симоновым и ездил туда по его просьбе. Симонов действительно не погиб,но соваться в родной город не посмел и послал приятеля организовать помощьматери. Никаких двух мужчин не было, был всего один - Гелий Ремис. Но егопоявление не осталось незамеченным братвой Богомольца, и поскольку незнакомцаникто не опознал, был сделан вывод о пластической операции. Логический рядпростой и безупречный: кто будет так истово заботиться об одинокой женщине и опамятнике ее недавно погибшей дочери? Конечно, только сын и брат, большенекому. А почему его никто не узнал в Камышове? А потому, что пластику сделал.Все понятно.

При таком раскладе у Симонова вполне может быть неизмененнаявнешность, а слухи о пластической операции - результат логических построенийкемеровских бандитов. Если бы у него было новое лицо, он не побоялся бы ехать вКамышов сам и не стал бы привлекать к этому делу Гелия Ремиса. А людиБогомольца приняли Ремиса за Симонова, выследили и убили. Тогда все сходится.

Теперь встает вопрос: а надо ли искать этого Симонова? Самон, судя по всему, ничего противоправного не совершил, никого не убил. Правда,его имя всплыло гораздо раньше и связано с именами Руслана Нильского (см. делооб убийстве Тимура Инджия) и Петра Степановича Дыбейко (см. дело об убийствеАнтона Плешакова), а теперь еще и с именем Гелия Ремиса, так что глупоотмахиваться от этого и закрывать глаза...

Чем ближе подходила она к зданию на Петровке, тем четчевырисовывалась схема. Нильский - Богомолец, Плешаков и Дыбейко - ВалераЛипецкий. Это два луча, исходящие из одной точки под названием "ЮрийСимонов". Симонов чем-то страшно провинился перед командой Богомольца, но,поскольку сам он ни с какой криминальной структурой не связан, к кому он могобратиться за помощью? Уж понятно, что не к милиции, ведь провинность передБогомольцем наверняка карается Уголовным кодексом. Значит, к кому? К человеку,которого он давно знает. К человеку, имеющему хорошие связи в преступном мире.К человеку, у которого есть реальные возможности помочь. К Петру СтепановичуДыбейко, своему земляку.

А что должен сделать в ответ Петр Степанович? Разумеется,взять под крыло и помочь. Но не безвозмездно. Откуда у Симонова деньги наобустройство новой жизни? Даже если он не делал пластическую операцию, емупришлось платить за новый комплект документов. Трудно предположить, что онживет со старым паспортом, нигде не прописанный и не зарегистрированный, наптичьих правах, ежедневно подвергая себя риску подвернуться под какую-нибудьпроверку. В таких условиях он мог бы жить и без посторонней помощи. Если онобратился к Дыбейко, стало быть, хотел для себя участи более стабильной,безопасной и благополучной. И ежели добрый дядя Петр Степанович ему все этообеспечил, то за что? За какую мзду? На каких условиях? Эх, знать бы точно,делал Симонов пластику или нет! Хорошая операция стоит очень дорого, и еслиВалера Липецкий дал команду все это устроить для Симонова и оплатить, то, надо полагать,планы у него в отношении бывшего взрывника-шахтера были серьезными.

Нет, все-таки Симонов должен был позаботиться об изменениивнешности, документы документами, а бьют, как говорится в старом анекдоте, пороже, а не по паспорту. Где гарантия, что люди Богомольца не обзавелись егофотографиями и не ищут его по всем улицам всех городов России? Нет такойгарантии. Воровское братство крепкое, и информационные связи в нем отлажены -милиция только от зависти вздыхать может. Как только кто Симонова увидит -через час Богомолец об этом узнает, это и к гадалке не ходи. Но если Симоновсделал операцию, то почему сам не поехал в Камышов, почему послал вместо себяРемиса? Боялся, что мать узнает? Возможно. Недаром же говорят, что материузнают своих детей не глазами, а сердцем. И потом, есть еще голос, манераговорить, привычные жесты, мимика, походка. Однако Сережа Зарубин утверждает,что незнакомец, приезжавший в город в конце мая, к Клавдии Савельевне незаходил, с ней не разговаривал и не встречался. Так мог бы повести себя толькосын, опасающийся разоблачения. Ремису-то чего бояться? Его Клавдия Савельевнаникогда прежде не видела. Зашел бы, поговорил с одинокой женщиной, спросил,какие у нее нужды, чем помочь... А он все сделал сам, распорядился, деньги оставили уехал. Очень похоже на Симонова. Выходит, Ремис оказался в Камышове в это жевремя совершенно случайно? И цель его поездки тоже совершенно случайнооказалась такой же, как у Симонова? И тип внешности у них одинаковый тожеслучайно?