Я сразу же ушел и, уже из своего кабинета, набрал его. Ответил он мгновенно и вдруг расхохотался.

— Спасибо, Стас! — еле выговорил он, давясь от смеха. — Я теперь его контактами управляю. Будет орать — подключу к нему Марину напрямую.

— Не надо! — решительно заявил ему я, приступая к восстановлению контроля. — Мне дорого его хрупкое душевное равновесие. Подключишь Марину ко мне. И Макса. И не разглашать никому.

Связь с Мариной и Максом тоже установилась. А вот звонок Анатолию я отложил до момента действительно самой крайней необходимости.

Который наступил слишком быстро, как с моей точки зрения.

Нет, определенный передых я все же получил. От всей этой ненормальной компании. Пришлось признать, что идея с опусами еще и роль отвлекающего маневра сыграла. Как от чрезмерной активности, так и от меня. Даже Анатолий как в воду канул. Зная его, посмеивался я в долгожданном покое, можно с уверенностью предположить, что он себе рукописный памятник ваяет.

А вот с моей рукописью дело шло туго. За рапорты я уже давно своих ребят сажал и отвык как-то собственноручно писаниной заниматься. Брался я за нее урывками — текущей работы хватало. Кроме того, после воссоздания статуса кво на земле, самое время было мне браться за восстановление своего авторитета в основной среде обитания.

Не давали мне покоя эти аналитики. Очень мне хотелось узнать, какие именно аспекты работы моего отряда их интересуют. Не говоря уже о сделанных ими выводах. Для чего нужно было какую-то лазейку к ним найти.

Я начал осторожно наводить справки. За всю свою долгую карьеру связи я успел завести практически во всех отделах. Известных мне, естественно. И отнюдь не в их руководстве. Его задача — сотрудников официально в мой отряд откомандировать, а уж с ними в полевых условиях общий язык найдется.

Насколько мне удалось выяснить, целители также напрямую в аналитический отдел отчитывались. И в конкретных случаях. А именно, по работе с окружением непризнанных своим ангельским родителем мелких.

У администраторов и энергетиков тоже статистику запрашивали о расходах материальных средств и подпитки для содержания мелких.

И хранителей-родителей действительно обязали передавать прямо аналитикам свое видение развития их отпрысков. Тоша мне это подтвердил. С горящими глазами. Я провел несколько рейдов по местам скопления мелких, и везде их небесные родители аж захлебывались энтузиазмом. После столь недавней и жесткой конфронтации с наблюдателями их, в целом, можно было понять, но меня интересовали мотивы этого счастливого поворота событий.

— А о мелком Анатолия кто докладывает? — связался я с Тошей, вспомнив, как его наблюдателя корежило при упоминании об аналитиках.

— Никто, — мрачно ответил мне Тоша. — Я тоже спрашивал — мне велели своими делами заниматься.

Интересное кино, подумал я, к непризнанным мелким их папаш, знать их не желающих, приказом отправляют, а Анатолию, насколько мне известно, такое даже не предлагали. Или я опять не все знаю?

Звонить ему я не стал. Очень хотелось еще немного продлить состояние покоя и сосредоточенности. Чтобы обдумать поступающие данные. Узнай он, что его мелкого, похоже, на съедение наблюдателям отдали, думать будет некогда. Придется срочно действовать.

А вот с главой хранителей я связался. И привлек его внимание к неправомерности лишения отдельного фигуранта благоприятного отзыва. И предложил возложить составление оного на другого, близко знающего упомянутого фигуранта, хранителя.

В мониторинге задействованы только биологические родители исполинов, — сухо ответил мне главный хранитель. — У них существует ментальная связь с последними, что позволяет отслеживать не только их поведение, но и ход мыслей.

— Что мешает направить к нему его биологического отца? — поинтересовался я.

— После перенесенной данным исполином травмы, — пояснил он, — было принято решение не усугублять ее внезапным возвращением только одного родителя.

— Вами принято? — уточнил я.

— Нет, — коротко, но всеобъемлюще ответил он.

Одним словом, у меня перед глазами вырисовывалась следующая картина. Принято решение составить всестороннее впечатление о мелких. Чтобы исключить перекосы наблюдателей. Что бесит последних до зубовного скрежета.

В качестве компенсации им отдали на растерзание мелкого Анатолия — пусть представляют его исчадием ада на фоне других привлекательных объектов. Не исключено даже, что единичность такого примера только подчеркнет общую положительную тенденцию для мелких.

Татьяну уже от него оторвали, чтобы не помешала, Анатолия старательно отрывают — полностью зацикливая его на идее восстановления ее памяти. Похоже, и этот непонятно откуда взявшийся новобранец — всего лишь подсадная утка внештатников, приставленная к Татьяне, чтобы следить за ними обоими. Отдельно за Анатолием, если у него ума хватает инвертироваться, особо не уследишь.

Ох, и не понравилась же мне эта картина! Потому, похоже, и запретили мне дальнейшую разработку нейтрализации мелкого — козла отпущения из него решили сделать. А наблюдатель у него — из особо ярых противников самого факта их существования. С его отчетами навесить на выбранный объект все смертные грехи труда не составит.

Нет, мы таки будем наши опусы распространять. И к аналитикам их доставим. С полным жизнеописанием вышеупомянутого мелкого. А также роли его наблюдателя в этой жизни. Со всеми его провокациями и предвзятостью.

Я просмотрел свою, уже готовую, часть — и взялся ее переписывать. Подробно излагая свои впечатления от каждой встречи с мелким — с самого его рождения. Я, естественно, мысли его читать не умею, но хотел бы я посмотреть, как кто-то попробует сбросить со счетов мой авторитет, опыт и чутье.

Переделывал я свое творение долго. Только, казалось, закончил — еще что-то вспомнилось. Естественно, на земле раньше справились — они просто свои воспоминания записывали, а не показания, которые должны лечь в основу оправдательного приговора.

А потом начали поступать данные, которые перевернули с ног на голову мою неприятную, но, по крайней мере, ясную картину происходящих событий.

Получив с земли информацию о готовности первой партии опусов, я вышел на связь с темными. Назначил совещание с ними в расположении своего отряда и намекнул, чтобы передали с представителями ожидаемые мной материалы.

На следующий день с самого утра я получил официальное уведомление об изменении регламента посещения нашего здания. А именно, о введении досмотра при входе в него. В связи с усилением режима секретности.

Темных, направляющихся ко мне на совещание, я уже в пути перехватил. Изъясняться с их руководством пришлось эзоповым языком — я уже был почти уверен, что мысленная связь прослушивается.

Я все же решил проверить. После совещания снова связался с темными и попросил выделить мне агента для новой операции. С предоставлением трех-четырех на выбор, чтобы я кастинг провести мог. Лично.

К вечеру поступило