заказали, но любители в моем деле долго не живут. Он в мой отряд просился? Придется запомнить, кто приказы отдает, а кто «Так точно» отвечает.

Выдавив из этого везунчика твердое обещание прямо завтра отправиться в рейд по белому пятну на карте нашего сообщества и немедленно доложить мне о его результатах, я почувствовал, что у меня просто плечи расправились. Сдвинул я таки этот камень с места!

Вот только как за неожиданным способом решения проблемы всегда следовал ее выход на новый уровень сложности, так и за этим сдвинутым камнем пошла лавина. Открытий и откровений.

Для начала выяснилось, что я первым должен выполнить свою часть нашей сделки. Причем я даже не понял, что мы сделку заключили. Когда один из моих ребят вернулся с земли с опусами в руках — за ними только его выпученные глаза виднелись — я понял, что если это отчет об операции, проведенной на земле, то я в результате этой операции только что мировую войну выиграл. Против объединенного человечества.

Пришлось поощрить парня, чтобы не успел проболтаться, краткосрочным отпуском на землю со снятием всех ограничений в действиях на ней. И выслать потом к нему наряд, чтобы отстоять гордое имя нашего отряда в его неравной схватке с местной бандой в каком-то баре. И под домашний арест его потом отправить, чтобы запомнил, что нечего с земной шпаной связываться. И больше ничего другого.

Потом Анатолий звезду поймал и начал себе цену набивать. Первым моим побуждением было выписать-таки себе пропуск, чтобы учения с ним провести по забиванию … чего уж там под руки попадется. Но подсознательно я насторожился — даже с его вопиющей наглостью это уже был перебор.

А потом выяснилось, что это у него не перебор случился, а подрыв и прорыв. Подрыв основного препятствия в противостоянии моего отряда с темными и его прорыв на оперативный простор, от которого у меня дух захватило.

Татьяна расколола инвертацию.

Ту самую, которую изобрели темные, чтобы уходить от нашего преследования, когда мы им на хвост наседали.

Ту самую, из-за которой у меня и случались те редкие неудачи, когда противнику удавалось прямо у меня под носом довести свою миссию на земле до конца.

Ту самую, ради секрета которой нам пришлось вернуть темным одного из самых пакостных их представителей. Который не отдельных людей на темную дорожку сбивал, а организовал секту с филиалами по всей земле, в которых человеческие души тысячами совращали.

Я тогда на радостях этим секретом с внештатниками поделился. Свой брат все же, силовик, тоже на страже светлых идеалов стоит. А они мне что — стражу на пороге моего отряда и пропуск на выходе на внешнюю территорию?

На этот раз я решил быть умнее. Для начала известить темных, что мы первыми нашли решение проблемы, над которой они начали работать сразу после передачи нам методики инвертирования. И поинтересоваться, на что они готовы, чтобы ознакомиться с этим решением.

В голове у меня начал составляться список интересующих меня вопросов. Кодировка мысленной связи. Прямой, в обход Макса, контакт с ними. Получение всей имеющейся у них информации по аналитикам. А там, глядишь, можно обсудить плодотворное сотрудничество в раскрытии планов этих элитных экспериментаторов.

И, естественно, мое присутствие на демонстрации Татьяниного открытия. Я бы предпочел ограничиться исключительно своим присутствием, но поскольку речь шла о Татьяне, от Анатолия отвязаться не удалось. Уперся, как баран: не только сопровождать ее будет на встрече с темными, но еще и проверит предварительно благонадежность их представителей.

С последним я охотно согласился. Если уж фиксировать свой выход на внешнюю территорию, если уж рисковать получением прямого приказа о домашнем аресте, то ради большого дела.

Теперь оставалось придумать, как связаться с темными. Мысленную связь, по очевидной причине, я отмел сразу. Позвонить Максу и попросить его передать приглашение его главе? Он же наверняка о причине спросит. Еще и заявит, что в его ранге гонцами не работают. А мне еще и приманка нужна — такая, чтобы глава темных без проволочек явился… Похоже, придется Макса втемную разыграть. Тьфу, до каламбуров дожился!

Я послал за Максом наряд. Четверых. С двумя он в прошлый раз, после аварии, почти справился. И трижды им повторил: «Без церемоний, но и без какого бы то ни было ущерба». Физического. За моральный как-нибудь рассчитаюсь.

Доставили мне его через час. В течении которого я упражнялся в строевой ходьбе по кабинету. И в размышлениях, что делать, если разыскать его не удалось, и что могло заставить его исчезнуть.

— Почему так долго? — рявкнул я, чтобы скрыть облегчение, когда он появился под конвоем моих ребят.

— Он в кафе был. С барышней, — ответил один из них.

— Брюнетка? Красотка? — спросил я, прищуриваясь.

— Она, — кивнул он. — Пришлось вести их. Сначала до ее дома, потом до его. Там и взяли.

Я перевел взгляд на Макса. Он молча смотрел на меня, выдвинув вперед челюсть. Стоимость его морального ущерба мы определенно оценивали по-разному. В моих глазах она упала до нуля, в его — не подлежала оценке.

Поблагодарив ребят, я отпустил их и жестом указал Максу на стул. Он остался стоять.

— Макс… — начал я.

— Я вижу, идея похищения пришлась тебе по вкусу, — презрительно перебил он меня.

— Макс, прости, — старательно пропустил я мимо ушей его провокацию. — У меня не было другого выхода. Мне нужно срочно вызвать … пригласить твоего главу.

— Что? — Маска презрения на его лице дала трещину.

— Мысленная связь прослушивается, — принялся перечислять я. — Выход в ваше расположение перекрыт. Посещение земли ограничено. А вы свои сообщения кодируете, если мне память не изменяет. Передай ему мое приглашение. Пожалуйста, — добавил я, пересилив себя.

Он подозрительно прищурился.

— А позвонить нельзя было? — процедил он сквозь зубы.

— Макс, прости еще раз, — ответил я, — но ты мне еще и как повод нужен. Если он просто так сорвется, это может вызвать подозрения. А вот если мы задержали — ошибочно! — его специалиста высшего звена, он как раз и должен лично вмешаться.

У него лицо окаменело.

— Ты мне за это ответишь, — негромко, но отчетливо проговорил он.

— Просто передай ему, — кивнул я, соглашаясь, — что у меня есть предложение, от которого он вряд ли сможет … или захочет отказаться.

Он продолжал смотреть на меня тяжелым взглядом. Молча. В гляделки мы играли минут пять. Я уже собрался выкинуть его из своего кабинета и выписать себе пропуск наружу — а там будь, что будет! — как в голове у меня прозвучал голос главного темного.