И руки тоже. Вот теперь самое время к разбору полетов перейти. Я повернулся в сторону Анатолия и Татьяны.

— Стас, мы, наверно, тоже пойдем, — зачастил он. — Так надолго мы еще не отлучались, как бы внештатники чего не заподозрили.

— Стоять! — коротко скомандовал ему я, приближаясь.

— Ты сказал — всего на пару слов! — решительно заявил он мне.

Я задал ему свой единственный вопрос.

— Стас, мы оба учились! — снова затарахтел он, надеясь, наверно, утопить предполагаемый мной ответ в потоке слов. — Блокировать свои мысли. Мы ведь только разынвертирование договаривались им показать. Так вот — чтобы они больше ни до чего другого не докопались…

— Как блок ставить? — обратился я к Татьяне, старательно игнорируя этого словоблуда. Чтобы не перейти от разбора полетов к раздаче слонов.

— Нужно свои мысли кодировать, — с готовностью ответила мне она.

— Кодировать? — нахмурился я.

Как их мысленную связь? Это что — на самом деле темные научили меня мысленный блок ставить, а я собственными руками орудие его взлома им передал?

— Откуда узнали? — спросил я на этот раз Анатолия.

Они с Татьяной переглянулись. И тут до меня дошло.

— Макс, — ответил я за них.

Нет, если бы он не со мной эту операцию провернул, я бы ему мысленно аплодировал. Одним ударом отблагодарить Анатолия за ознакомление со стратегически важным открытием и сделать меня, как младенца. Ладно, эту битву он выиграл. Но не войну. В войне побеждают не мелкими уколами исподтишка. Тем более, что это его шило я сейчас притуплю.

— Стас, что случилось? — донеся до меня обеспокоенный голос Анатолия.

— Что случилось? — произнес я с удивившим даже меня самого спокойствием. — Слабое звено у нас случилось.

— В смысле? — нахмурился он.

— С противником в несанкционированные отношения вступает, — прищурился я, — переговоры с ними подпольные ведет, услуги от них принимает…

— Да говорю же тебе, — завопил Анатолий, — что более важные вещи скрыть от них нужно было!

— … в результате чего противник получает доступ к совершенно секретной информации.

Анатолий с Татьяной снова переглянулись, и он решительно покачал головой.

— Быть такого не может! — уверенно заявил он мне. — Я себе железобетонный блок поставил.

От такой наглости у меня в ушах зашумело.

— При чем здесь ты? — рявкнул я, не сдержавшись.

— Как при чем? — уставился он на меня. — Я думал, ты о нашем последнем открытии.

— Отключение невидимости? — мгновенно подобрался я.

Мелькала недавно мысль отлавливать пару-тройку рядовых сотрудников, чтобы развязать язык их руководству. С таким умением можно будет эту идею и на темных распространить. Чтобы ключи к коду вернули.

— Не совсем, — медленно, словно нехотя, ответил мне Анатолий. — Здесь только мы друг друга видели. Окажись кто-то рядом — и не заметил бы, и не почувствовал.

Еще лучше. Значит, во время захвата противника на земле можно не опасаться случайных человеческих свидетелей.

— Как ты это сделала? — спросил я Татьяну.

— А это не я, — удивленно глянула она на меня.

Не поверив своим ушам, я перевел взгляд на Анатолия. Он весь раздулся от гордости.

— Я же тебе уже полчаса талдычу! — напыщенно провозгласил он. — Татьяна пробила инвертацию, а я — невидимость.

У меня появилось сильное искушение снова не поверить своим ушам — этот его пафос отозвался в них не шумом, а уже звоном. Тем самым предупреждающим звоном.

Я боялся, что мелкому часть способностей Татьяны передастся, а у него оба родителя оказались напичканы талантами. И это только что видели темные. И не исключено, что об этом уже знают аналитики.

Мне, что, его теперь лично двадцать четыре часа в сутки охранять?

Глава 11. Углубление

После того как нас отправили обучаться в подразделения, моя жизнь пошла под знаком «почти». Для начала она почти вернулась к моей прежней, земной.

Мы с моим ангелом все время проводили вместе. Почти все время. На земле мы тоже на работу ходили, каждый на свою — и здесь мой ангел регулярно отлучался, чтобы отчитаться, как он говорил, о прогрессе в данном ему задании.

Меня это вполне устраивало, поскольку задание это подразумевало наблюдение за процессом обучения моей группы и его результатами. Нетрудно догадаться, кто был основным объектом его наблюдения. Опять почти как на земле. С той лишь разницей, что на земле он просто за моими успехами в самосовершенствовании следил, а здесь постоянно вмешивался, заявляя, что со стороны ему виднее, в каком направлении мне лучше развиваться.

Из-за этого мы и ругались почти так же часто, как на земле. Там он все время мной командовать пытался, утверждая, что ангелы мудрее людей, и я думала, что когда мы уравняемся в статусе, он больше ко мне прислушиваться начнет. Не тут-то было! Сейчас он с не меньшим напором заявлял мне, что у него больше и знаний, и опыта.

Поэтому я с особым упорством старалась как можно скорее приобрести эти знания. Учиться мне всегда нравилось, и поскольку обучение в подразделениях было скорее индивидуальным, чем групповым, то все у меня получалось. Почти все.

Как показала практика, в каждом подразделении, в каждом их курсе был какой-то аспект, который не давался мне, что бы я ни делала. Мне кажется, это происходило из-за вернувшихся ко мне воспоминаний. Подсознательно я ассоциировала каждую сферу ангельской деятельности с какой-то стороной своей земной жизни. Оставалось всего лишь представить себе, что я просто продолжаю ее — и все у меня шло замечательно, пока я не упиралась в незначительное, но явное несоответствие.

Но как бы там ни было, в целом, одолевала я эту ангельскую науку быстрее и лучше всех остальных студентов. Почти всех. У Тени тоже далеко не сразу все получалось, но зато без исключений, и к концу каждого курса он часто немного опережал меня по результатам. У нас с ним обучение в такое себе соревнование превратилось: сначала я вперед вырывалась, потом он. К обоюдному удовольствию — лидирующие позиции все равно за нами оставались.

Общались мы с ним все это время очень тесно. Я имею в виду, мы с моим ангелом. Тень почти заполнил собой ту пустоту, которая образовалась у нас из-за невозможности общения с людьми из нашей человеческой жизни.

С Игорем мы разговаривали ежедневно, даже если на пару минут и пару слов — почти как дома, когда слишком много дел наваливалось или когда на него нелюдимое настроение накатывало. С Тошей, Мариной, Максом — чуть реже, но тоже регулярно. Снова почти как на земле. Там у нас тоже далеко не всегда получалось всем вместе собраться. И как и тогда,