самой судьбой – каждому человеку свое место и каждый на своем месте. Дворянка и мещанин – как масло и вода, могут соприкасаться, однако им не слиться воедино. И, тем не менее, дочь благородной фамилии решила, что теперь ее судьба - нищий, безвестный мальчишка-стряпчий на десять лет младше. Она потеряла все, была проклята семьей, изгнана с позором в платье служанки и с кольцом из позолоченной меди. Ни титул, ни землю не принесла она своему избраннику. Однако позор не пристал к ней, как избегает хворь чистого и здорового тела. А Ульпиан каждый час каждого дня их жизни вместе доказывал милой спутнице, что ее выбор был единственно верным.

Забавно… а ведь есть нечто схожее между двумя женщинами – пожилой и молодой, седой и рыжей. Они полная противоположность друг другу внешне, но имеется что-то внутри, некий невыразимый стержень… Немногословная, несуетливая решимость. Сдержанность в словах и делах, за которой скрывается цепкий ум. Только у юной он пока не развит, не изощрен упражнениями и противоборством чужой силе. Забавно, что жене так нравится молодая помощница.

- Плохи дела? – негромко спросила женщина.

- Не хороши, - ответил после некоторого молчания юрист.

- Насколько?

- Очень, - признался он.

- Это опасно?

- Да, - сначала муж хотел скрыться за общими словами, но, перехватив укоризненный взгляд жены, вынужденно произнес. – Очень. Я думал, со мной благословение Двоих…

Супруга покачала головой. Единственное, что она не отдала мужу, это была вера в Пантократора, и упоминание языческих ложных богов неизменно огорчало женщину. Ведь после смерти она уйдет в небеса, но любимый отправится в ад, хоть и пребудет там без лишних мучений. Ульпиан сделал вид, что не заметил укоризненный жест.

- Я слишком заигрался в мудреца, который стоит над князьями, - вздохнул он. – Ввязался в опасные дела.

- Я предупреждала, - тихо и просто сказала она, не в укоризну, а лишь напоминая.

- Да, ты предупреждала, - эхом отозвался он. – Но я не слушал. Теперь церковники злы на меня, негоцианты злы на меня, даже королевская семья уже не покровительствует мне.

- Есть и еще одна сила, - напомнила жена.

- Да… Но если отдаться ей, это все равно, что продать душу темным силам.

Двоебожие не предполагало продажу души, потому что Эрдег - отец Тьмы - не считался чистым злом, но юрист использовал оборот, понятный жене.

- Но город сумеет защитить тебя, - настойчиво заметила женщина.

- То есть графы сумеют, это их руки в задницах деканов и цеховых старейшин, как у тряпичных кукол, - грустно уточнил юрист. – Если захотят. Ты же знаешь, оказанная услуга стремительно теряет в цене. Особенно если править, опираясь уже на чистую силу, не стараясь прикрыть грамотой хотя бы срам. После того как они закрыли ярмарки, правил больше не осталось. Закон покинул наше королевство, видимо, надолго. А если нет правил, нет и нужды во мне.

- Но попробовать можно. Тебе нужна защита, - помолчав немного, жена добавила. – Нам нужна защита. Выступи открыто за их новое хотение. Обоснуй правильными ссылками. Подкрепи словом и авторитетом. Им будет приятно и недорого взять тебя под свое покровительство.

- Да, можно, - согласился юрист. – Но какой из меня правовед после этого?

- Живой.

- Да, это серьезный аргумент, - горько согласился Ульпиан. – Он в состоянии перевесить остальные. Но есть иная возможность.

- Какая?

Ульпиан задумался, не пытаясь скрыть что-нибудь от самого близкого человека, но стараясь как можно точнее сформулировать суть. Жена терпеливо ждала.

- До меня дошел слух… Очень тайный, очень глухой. В городе эмиссар Императора.

- Оттовио?! – не поверила женщина, но спустя мгновение успокоилась. Если муж говорит, значит, он уверен в словах.

- Да. Личный представитель, который не афиширует свое присутствие и решает некие очень важные вопросы. Те, коих я не знаю и не хочу знать.

- Судачат, что Дан-Шин принял на службу заезжего рыцаря и его младшего спутника, кажется, его звали Алонсо, - припомнила жена. – Оба тут же покинули город и отправились неведомо куда.

- Этого я не знал, - почесал бакенбарды юрист. – Но, если все это соединить, полагаю, не Дан-Шин принял на службу «Верного слову», не он.

- Да, скорее всего. Ты хочешь обратиться напрямую к Императору?

- Не к нему. К Ужасной Четверке. Она правит в Мильвессе, ее руками Оттовио удерживается на троне. Если правильно зайти в их дом, правильно донести им сведения о творящейся в тетрархии неправде... кто знает.

- Да, это может помочь, - согласилась жена. – Ты будешь встречаться с посланником?

- Постараюсь.

- Если получится, нам придется бежать, - не спросила, но констатировала женщина. – Оставляя все, чтобы не возбудить подозрений раньше времени.

- Да, - со вздохом подтвердил юрист. – Если я начну продавать имущество или забирать средства из «денежного дома», об этом донесут.

- Пробуй, - решительно сказала седая и умная женщина.

- У нас мало наличных, - покачал головой адвокат. – Не уверен, что из посланника удастся вытрясти какие-то гарантии, тем более золото.

- Дорогой, - в устах жены это слово прозвучало с металлическим лязгом сабатона. – Я начала жизнь с бедняком. Если понадобится, готова и закончить ее так же. Лучше живой муж, чем длинная запись в книге счетовода.

Ульпиан склонился и обнял ее, прошептал на ухо:

- Спасибо.

И все у них было бы хорошо в этот поздний вечер, готовый превратиться в кромешную ночь, но… В дверь постучал слуга, и уже одно это показывало, что дело срочное, ведь глоссатор терпеть не мог позднего беспокойства. Выслушав, Ульпиан бросил лишь:

- Зови.

- Оставлю вас наедине, - улыбнулась жена. – Кажется, это разговор сугубо для двоих.

* * *

Дом деревенского «кулака» был велик – по сельским меркам - и умеренно чист. Планировка оказалась непривычна – собственно «дом» представлял собой цельное помещение из нормального дерева без деления на этажи, как большой склад. Надо полагать, здесь протекала основная жизнь семьи, а также все занятия, не связанные с полевыми работами, от готовки до мелкого промысла. Хотя в Ойкумене давно имелись и очаги, и печи, и даже более-менее привычного вида камины, здесь процесс был обустроен на старинный манер – посреди дома располагался выложенный кирпичом квадрат со стойками для вертелов и подвешивания котла. Дым от костра