Яна терпела несколько дней, а потом все же позвонила.

– Что поделываешь?

– Читаю.

– Ясно. Я тоже отдыхаю. Может, увидимся?

– Я не отдыхаю, я читаю, – сказал Егор.

Яна, несмотря на влюбленность, не могла не подумать с иронией о том, насколько Егор любит выставлять важным все, что он делает.

– Ну извини. А вечером?

– Можно.

– Зайти к тебе?

– Нет, я буду в театре с ремонтниками.

– Что-то переделываешь?

– Так, косметика.

– Я туда зайду, ладно?

– Хорошо.

Яне не понравилось, как он говорил: спокойно, вежливо, равнодушно.

Егор стоял на сцене с рабочими, которые обивали фанерными листами заднюю стену. Он был раздражен. Яна знала это его выражение – когда актеры не могут выполнить элементарного задания. Рабочих было двое, постарше и помоложе. Оба хмурые. Мрачно глядели на нижний ряд листов, который, ясно видно, съезжал куда-то вниз и вправо.

– Мы по полу ориентировались, – говорил старший.

– Слушайте, не смешите меня! – корректно, на «вы», но жестко говорил Егор. – Я не строитель, но даже я понимаю, что такое отвес. По отвесу надо делать, а не по полу! Когда вы к верху листы начнете пришивать, у вас там вообще под углом получится.

– Мы выправим, – сказал младший. – Справа зазорчик побольше сделаем, слева плотнее. Наверху все будет тип-топ.

– Мне везде надо тип-топ! – сердито возразил Егор.

Старший, хоть и видел, что напортачил, не выглядел виноватым, скорее злым. Это Яне известно: у нас если кого уличишь в том, что плохо сработал, он вместо того, чтобы признаться, тут же начинает тебя ненавидеть. Недавно она носила в мастерскую перешить платье, все изгадили, испортили, да еще и обхамили: «У вас, девушка, фигура такая, вот к ней и все претензии!» Яна, конечно, сказала им все про фигуру и про претензии.

– Я так понимаю, что вы фанеру все равно чем-то закрывать будете? – спросил старший рабочий.

– Ну и что?

– Тогда чего загоняться? Не видно же будет.

– Мне нравится ваша логика. Значит, если трусов не видно под штанами, можно в грязных ходить?

– А вы не оскорбляйте! – обиделся младший. – Не нравится, нанимайте других. Только заплатите сначала.

– Ничего подобного, – сказал Егор. – Вы переделаете это и сделаете все до конца. Тогда и заплачу.

– Наглеешь, парень, – сказал старший. – Ты думаешь, если я плотник, ты можешь меня на деньги кинуть? Думаешь, я с тобой разобраться не сумею? У меня брат в Зареченском РОВД замначальника, это я не пугаю, а так, к слову.

– Очень приятно, – хладнокровно ответил Егор. – Можете передать, что Егор Павлович Костяков хочет с ним познакомиться.

– А это кто?

– Это я.

– Ну и что?

– Ничего.

Старший и младший переглянулись. Чутье подсказывало им, что, если человек так представляется, это неспроста. Как бы не нарваться.

И старший неохотно сказал:

– Ладно, переделаем. А про пол предупредить надо было, что косой.

– Моя ошибка, согласен, – дипломатично ответил Егор.

Кивнув Яне, он спустился в зал.

– Есть хочешь?

– Можно.

– Ресторанчик в «Меркурии» знаешь? “Untitled”. Там неплохо кормят.

– Да, я бывала, – зачем-то соврала Яна.

На самом деле она знала только, что это один из самых дорогих ресторанов в городе. И расположен хитро: проходишь через торговые залы и попадаешь к лестнице на второй этаж – с желтыми (как бы позолоченными) металлическими перилами, красной ковровой дорожкой. А там, на втором этаже, говорят, охрана, фейс-контроль и строгие требования к дресс-коду. Интересно, ее джинсы и футболка подойдут? Но Егор и сам в джинсах и футболке. Да еще и в красных кедах с черными шнурками и белой подошвой. Значит, нет проблем.

Это было недалеко, через несколько минут вошли в «Меркурий». Пошли по длинному коридору, Егор вдруг остановился у отдела с вывеской «Фотостудия», двери которого были распахнуты, а внутри велись работы: передвигали столы, на столы ставили компьютеры, принтеры, еще что-то. Егор вошел, Яна встала в дверях. Всем распоряжалась девушка, которая показалась со спины знакомой. Повернулась, и Яна узнала Дашу.

– Привет! – улыбнулась она Егору приятельски (слишком приятельски, подумала Яна). – А мы вот устраиваемся. Сняли помещение.

– Хорошее дело, – оценил Егор.

Даша кивнула и Яне, Яна снисходительно усмехнулась (не почему-либо, а так, на всякий случай – чтобы Даша много о себе не думала).

– А это Володя, – Даша показала на худого черноволосого юношу, возившегося с другими работниками, устанавливая и налаживая оборудование.

Володя приветственно махнул рукой, не отрываясь от дела.

– Мы знакомились, – сказал Егор.

– Когда? А, да, после спектакля. Вспомнила.

Яна тоже там была, но тогда не обратила внимания, слишком была занята Егором, стояла рядом с ним, а потом сидела за столом. Это хорошо, подумала она, что девушка не помнит, как она знакомила своего парня с кем-то. Значит она этому кому-то, то есть Егору, не придает значения. Да, они нравились друг другу, Яна это видела, но мало ли кто кому нравится на минутку?

– А чья фирма? – спросил Егор.

– Я же говорю: наша. Моя и Володи. Все виды фотоуслуг. Взяли кредит, будем отрабатывать.

– Отлично, – сказал Егор. – От всей души поздравляю.

Прозвучало действительно от всей души. При этом без каких-то оттенков. Человек рад за человека, вот и все. Яне это очень понравилось.

Они отправились ужинать. Егора приняли как своего и отвели, не спрашивая, в дальний уголок. Жаль, курить там нельзя, но Яна и не будет курить при Егоре. Пора вообще бросать.

Егор ел очень мало, разборчиво и долго, Яна тоже постаралась растянуть, хотя обычно считала, что тратить на еду больше чем пять минут слишком расточительно. «Ты не ешь, а лопаешь», – говорит ей мама. Ну и что, у каждого своя манера. Если долго есть и спать – жить когда?

И все было нормально, все было хорошо, но Яну что-то беспокоило. Егор говорил о спектаклях, которые будут в следующем сезоне, о том, каким будет новое оформление сцены, потом на общие темы – например, почему он не любит красное вино, а любит белое, которое есть только в этом ресторанчике, он назвал его, Яна не запомнила. Да и то, оговорился Егор, это все равно суррогат, вино надо пить там, где его производят.

– А ты был там, где его производят?

– Да.

– Завидую.